Следователь, Демон и Колдун

— Именно! Именно, и давайте не иронизировать! Это великолепный, прекрасный, я бы сказал, эпохальный эксперимент! Жаль, не мой — всю эту лавочку со сверхразумом придумал Мерлин и его компания сотни лет назад, но ведь какой опыт! Какой! Конфетка! Он прекрасен даже с технической стороны, а уж детали реализации! Принудительная эволюция сознания — каково, а? Научная когорта Мерлина хлеб не даром ела, и я надеюсь, что когда-нибудь разработаю метод, который, наконец, позволит без помех перемещаться в пределах Белой Башни… Ах, Белая Башня! Князь Дикий далеко не идиот; он очень быстро понял, что Артур-Зигфрид не создавал Белую Башню сам, а использовал некие нереально продвинутые технологии на грани магии в самом её сказочном понимании, но где он их взял? Вот вопрос на миллиард империалов. И я думаю — я почти уверен — что Квадриптих притащил это всё из неких смежных пространств, альтернативных реальностей, иных сфер, называйте, как вам больше нравится. Получи мы эту технологию — я имею в виду, технологию подобного перемещения, позволяющую попадать туда, куда отправлялись Мерлин с компанией — вы представляете, чего мы могли бы достичь? Да всего вообще.

— Мир бы вы в труху разваляли, вот было бы ваше главное достижение, — пробурчал Фигаро. — Не со зла, так эксперимента ради.

— А кто вам сказал, что мы бы ставили опыты в этом мире? Нашли бы такой, где… ну, не знаю, травка и коровы… Ладно, можно даже без коров: камни и песок. И вот там-то… — Метлби махнул рукой. — Хотя ладно вам, чего уж. Понимаю. Вы говорите об опасности знания — старый спор, а у меня сейчас слишком хорошее настроение, чтобы прыгать в его болото. Лучше я закушу вот этой рыбкой… м-м-м-м-м, божественно. Тает во рту. Обожаю лососину, но, чёрт, мне, если честно, уже хочется простого речного толстолоба из речки Зловонки. Или карасей на сковороде… Видите, Фигаро, тело, эта скотина, к которой мы привязаны, крайне придирчиво и избалованно: лососина надое-е-е-ела, икра красная надое-е-е-ела, хочу того, не знаю, чего. А надо на это тело боксёрские перчатки, и на тренировочный ринг на день-другой. Или на беговую дорожку. Или в пещеру — аскезой его! Медитацией! Хлеба ему с водой! А не лососины, блин… Кстати, возьму-ка я ещё вот этот кусочек, уж больно он аппетитно выглядит… М-м-м-м, потрясающе. А теперь нальём…

— И всё же. — Анна закурила одну из своих тонких мятных сигареток, выпустив струйку дыма в бескрайнюю звёздную стынь. — Неужели, будучи учёным, магистром, да и просто весьма неглупым человеком, вы, Метлби, не понимаете всей опасности того, что делает князь со своей учёной бандой?

— Бросьте. — Магистр, усмехнувшись, махнул ладошкой. — Вы обвиняете меня в том, что я не осознаю опасность науки? Но это чушь, простите. Любое знание само по себе абсолютно безопасно. Опасность в другом: за последние сто лет мы совершили научно-технологический рывок, который ранее занимал тысячелетия, но при этом так и остались людьми. Наша социальная, моральная, если вам угодно, эволюция просто перестала успевать за техническим прогрессом. Вот в чём опасность, а вовсе не в знаниях, науке или чьих-то мелких шалостях с перпетуум мобиле или квазиматематикой.

— То есть, вы тоже считаете, что эволюцию человека нужно немного… — Фигаро покрутил в воздухе пальцем.

— «Тоже»? А кто ещё, позвольте полюбопытствовать, так считает?

— Ну… — Фигаро понял, что ляпнул не подумавши, но очень быстро нашёлся. — Квадриптих, например. Вы же сами сказали, что этот эксперимент с искусственной эволюцией их рук дело. Выходит, Мерлин и его научная когорта тоже думали о том, чтобы, так сказать, отодвинуть человека подальше от обезьяны.