Следователь (основы теории и практики деятельности)

Такие вспомогательные планы позволяют следователю не только более наглядно представлять себе общую ситуацию, свои задачи и действия, необходимые для его решения, но и рациональным образом организовывать свою работу по уголовному делу.

Четвертое, наконец. У каждого следователя в производстве, как правило, находятся одновременно несколько уголовных дел. И в таких случаях практически невозможно обойтись без так называемого календарного планирования. Значение его заключается в обеспечении организации работы следователя таким образом, чтобы производство по каждому из одновременно находящихся у него уголовных дел осуществлялось параллельно, а не последовательно, как, к сожалению, еще зачастую бывает на практике. Оптимально, чтобы по каждому из одновременно находящихся в производстве дел если не ежедневно, то хотя бы раз в несколько дней производилась определенная работа по реализации плана расследования преступления, составленному по каждому из них.

И в качестве некоего заключения, подытоживая все сказанное в данной главе нашей работы: схематически методические основы расследования преступлений можно представить в следующем виде:

Схема 3.2Методические основы расследования преступлений

Вместо заключения Следователь как адресант прокурора; прокурор как адресант суда

Во втором параграфе первого раздела данной работы мы критически анализировали мнение А. М. Багмета, наделившего следователя несвойственной для уголовно-процессуального законодательства и судопроизводства любой сколь-либо цивилизованной страны мира функцией «установителя истины», соответственно, исключив его из числа профессиональных представителей стороны обвинения, к которым он отнесен действующим уголовно-процессуальным законом.

Но на нем этот автор в своих рассуждениях не останавливается.

Сокрушаясь об отсутствии благоприятных условий для следователя, «при которых он бы мог в кратчайшие сроки установить истину по уголовному делу, проводить расследование, не обремененное тотальным контролем» (здесь и далее также выделено нами – авт.), он полагает необходимым следующее:

«…для оптимизации работы следственных подразделений, исключения волокиты, перенаправления уголовных дел от одного органа к другому назрела необходимость передачи права утверждения обвинительного заключения от прокурора руководителю следственного органа в соответствии с подследственностью и подсудностью. А именно – руководитель следственного органа, согласившись с объемом собранных доказательств, утверждает обвинительное заключение и направляет уголовное дело в суд. Одновременно он направляет прокурору надзорное производство с копией обвинительного заключения и основных процессуальных документов по принятым решениям»[505].

Иными словами, предлагается совершеннейшая бесконтрольность следственных органов с объективно присущей таким «установителям» истины по уголовным делам обвинительной направленностью их деятельности (об этом говорилось достаточно подробно выше)!!!

Мы уже не говорим об очевидной методологической ущербности и общеправовой порочности данного предложения. Но. говоря чисто с прагматических позиций, можно ли представить себе хотя бы положение прокурора, который, не видя раньше уголовного дела, не возбуждая по делу обвинения от имени государства (государственного обвинения, о чем будет говориться далее), будет вынужден его – от имени государства! – поддерживать, участвуя в судебном разбирательстве этого дела?..

А может быть – в логическое развитие концепции А. М. Багмета – вообще какой-либо (судебный, прокурорский) «пригляд» за предварительным расследованием вообще не нужен (чтобы не обременять, по его выражению, следователя «тотальным контролем»), как и не нужно участие прокурора в суде?..