Следствие ведут дураки

Наверно, такое количество информации к размышлению вызвало мозговое несварение.

Сначала он подумал, что все это глупый розыгрыш, на который сподобились два веселых болвана под влиянией алкоголя и — судя по красным глазам Ивана Саныча — кокаина. От «дурачков», как любил вкупе с Астаховым-младшим именоваться Осип Моржов, можно было ждать всего, чего угодно.

Но вид денег, причем количества оных, совершенно не совместимого с нынешними финансовыми возможностями сына и его дружка-рецидивиста, внушал. К тому же Александр Ильич припомнил фотороботы подозреваемых в убийстве Рыбушкина людей и, облившись холодом, действительно уловил в них определенное сходство с Иваном и Осипом.

— Черт!.. — наконец проронил он. — Ну, вы, ребята, отличаетесь!! Да как же вы умудряетесь выдавать такое количество идиотизмов? Господи! Нет… ну это просто нарочно не придумаешь! Это черт знает что такое, Иван! И… кокаин! Ты опять травишься этой мерзостью, я смотрю! Нет, ты меня радуешь, сынок, это же просто в мозгу не укладывается… ну не укладывается, не-ет!!

— Да паш-шел ты на хрен со своей гребаной моралью, папа!!! — вдруг грубо заорал Иван Саныч, зачем-то хватая с туалетного столика и сминая пачку сигарет. — Кто уж молчал насчет того, чего не надо делать. Да еба… да я… да ты вообще нечего не понимаешь! И вот что, папа… — Иван Саныч взгромоздился в кресло прямо с ногами, а так как он вошел не разуваясь, то на обивку тут же налипли жирные шлепки грязи, в прямом смысле почерпнутые Астаховым-младшим во дворе отцовского дома, — вот что, дорогой Александр Ильич. Лицо Ивана Саныча осмыслилось, почти потеряв остатки пьяной окоченелости, как осеннее дерево теряет под холодным ветром свои листья. Речь же Ивана стала отрывистой и довольно ясной:

— В прошлый раз, когда ты высылал меня в Саратов к этому Николаю Сергеевичу Белецкому, оказавшемуся бандюганом, ты делал это нарочно. Чтобы вычеркнуть меня из своей жизни. В Мокроусовске и Саратове у тебя имелись свои темные корыстные интересики, которые я едва на порушил.

— Ну и что ты вспоминаешь об этом? — поморщился Александр Ильич. — Дело прошлое. Тем более что у меня были основания вести себя подобным образом.

— Были?! — рявкнул Ваня. — Значит, были! Ну ладно. Не будем об этом. Может, и были. А вот объясни мне, папа, какие основания были у тебя на этот раз, чтобы готовить мне ловушку во Франции?…

Александр Ильич пожал плечами:

— Ловушку во Франции? Иван, ты пьян. Я не понимаю, о чем ты говоришь. Ты что, хочешь обвинить во всех неурядицах и всех этих обильных смертях, что произошли в Париже и в Сен-Дени, — меня, что ли?

— Нет, я просто хочу сказать, что тебе не надо было выдавать Гарпагина за невинного скрягу, огородника, который на старости лет занимается разведением огурцов и помидоров, делает вино собственного изготовления и крысит деньги своим отпрыскам, — быстро и ни разу не запнувшись, выговорил Иван Саныч. — Я вот только сейчас и подумал: а откуда у огородника капитал в сто сорок миллионов? Это же почти двадцать пять миллионов баксов! Откуда у него эти деньги, а, папа? Наверно, с продаж помидоров с экологически чистый магазин «Фошон»? А?

— Я не понимаю, что ты хочешь сказать, — выговорил Александр Ильич, однако же заметно смущенный напористыми словами сына.

— А хочу я сказать только то, что мой милейший дядюшка Степан Семеныч Гарпагин — не только мерзкий скряга, но еще и бывший сотрудник отдела внешней разведки КГБ, позднее работавший на французские спецслужбы. Вот откуда у него деньги!

Неожиданно Астахов-старший рассмеялся:

— Ах, вот оно что! Ну так это я легко вам объясню.

— Да уж чаво уж, — пробурчал Осип. — Валяй, объясняй, не стесняйсси.

— Степан Семеныч в самом деле — бывший полковник КГБ. Он в самом деле эмигрировал не по соображениям диссиденства, а просто потому, что с возвращением в Союз его расстреляли бы. Он работал на французскую разведку, да. Но я-то думал, что это факты давно минувших дней, что он, образно говоря, давно сдал их в архив! Что он закончил эти шпионские штучки много лет назад, после того как удачно женился и завел семью во Франции. Так нет же… старый лис, оказывается, до сих пор стоит на прежнем! Черрт… теперь я понимаю, почему он всполошился, когда я сказал, будто вы экс-следователи Генпрокуратуры! Старая шуточка, вами же и придуманная, но кто знал, что она так подействует!

— Угу-м-м… — отозвался Ваня.

— Да, кстати, а кто вам сказал о Гарпагине такое, а? Жодле, да?

— Ага, он, — буркнул Ваня, — он передает Гарпагину информацию, которую добывает в России по гарпагинским же наводкам. Точнее — передавал, пока драгоценный дядя Степан Семеныч не скопытился. Кстати, что там все-таки было на диске?