Следствие ведут дураки

— Ах да, на диске, — скороговоркой произнес Астахов, словно желая побыстрее избавиться от того, что он намеревался высказать. — На диске была исчерпывающая информация по разработкам новой противоракетной системы… одним словом, информация, попади она в нужные руки, стоимостью в многие сотни миллионов, а то и миллиарды долларов. В эту сумму укладывается, конечно, не собственно цена информации, а возможные от нее прибыли при правильном применении. Миллиарды долларов. А вы, если не ошибаюсь, продались за неполные сто тысяч «зеленых».

— А вот не надо! — злобно сказал Ваня. — Мы продали вовсе не секретную информацию, а информацию о секретной информации. Диск же остался у нас, а Жодле напуган и уедет вон из страны не солоно хлебавши, тем более что Магомадов убит как нельзя более кстати. А ты бы, папа, не морализировал тут… чья бы корова, как грится, мычала. Это ведь именно ты продавал ворованное оружие с мокроусовских складов на Северный Кавказ? Ну, не ты, а Останевский, но у тебя была в этом деле своя доля, и доля, я бы сказал, львиная! Так что не надо строить из себя патриота, драгоценный мой родитель!

Он взялся пальцами за виски и продолжал:

— Ну и семейка мне досталась! Папа так и норовит прихлопнуть, родной дядя — шпион и изменник, и сверху всего этого винегрета — наследные миллионы, полученные за продажу государственных секретов. Здорово!! И после этого меня еще будут упрекать, почему это я закидываюсь «коксом» и пью безбожно. Да тут свихнуться недолго!

— Да, это точно, — машинально выговорил Александр Ильич, которого, по всей видимости, впечатлила картина семейного древа с комментариями, нарисованная Астаховым-младшим.

— Ну и что же теперь вы думаете делать, братцы-кролики?

— Вообще-то мы хотели послушать, чаво ты нам скажешь, Сан Ильич, — произнес Моржов. — Тебе, канешна-а, доверять нельзя, вредно енто для здоровья… но если совсем уж не доверять, то енто еще вреднее.

— А что я могу вам сказать? — проговорил Астахов-старший. — В идеале нужно бы поймать этого самого… неуловимого черного человека, которого вы подозреваете во всех этих убийствах.

— И ишшо мы подозреваем, что его зовут Ансельм, — добавил Моржов. — Дохтор технических наук, который, может, тоже с гэбэшниками в свое время водился.

— Так, значит, вы его знаете, этого человека?

— Еще бы. Он нас из Шарля де Голля до Сен-Дени подвозил, — сказал Иван Саныч. — Теперь я так думаю — не случайно. Только не знаю, как насчет того, чтобы его выловить: у нас тут проблем немерено, и я так думаю, что нам с Осипом нужно немедленно уезжать из России. Во-первых — эта заморочка с фотороботами, во-вторых — черт знает, что эти братки Рыбаковские вытворят, что они потребуют за услугу. Они ж еще могут решить, что мы Рыбушкина и сняли. Грохнули то есть. Ведь так и подумают.

Александр Ильич подозрительно покосился на Осипа и Ивана Саныча и проговорил:

— А вы… вы действительно не убивали Рыбушкина?

У Вани на долю секунды зашевелилось сомнение: быть может, напившись самогону, они начисто вырубили свою память и на автопилоте натворили, как говорится, всяко-разно? Ведь мало личто. Но потом секундное затмение прошло, и он уверенно рубанул:

— Действительно — не убивали!

— Да и зачем нам его убивать, если он нам тово… помог, — сказал Осип. — У мене тут была мысля, что Рыбушкина и грохнули туи Карасюки и Гуркины… с них станется. Напилися и по пьяни грохнули.

— Нет-нет! — быстро перебил его Иван Саныч. — Не может такого быть! Не бывает таких совпадений, чтобы сказать, будто тот, убийца, был весь в черном!..

— Хвантазер ты-от, Саныч, — сказал Осип. — Правды-ы, хвантазии твои почему-то часто на быль смахивают. Ладны-ы… утро вечера… спать надо. А то я чаво-то… ничаво не воображаю, потому как… э-э-э… вот. Мы ночуем у тебя, а, Ильич?

— Ночуйте, куда ж с вами… — махнул рукой тот, — вы только разулись бы.

И его блуждающий взгляд тоскливо коснулся грязню-ю-ющей обуви Ивана Александровича и Моржова.

* * *

— Это Ансельм, — сказал Ваня за завтраком.

Он только что мутно пережевал бутерброд с зеленью и ветчиной и запил его чуть ли не полулитром кефира. Иван Саныч любил похмелье заливать кефиром, если не имелось доступа к алкоголесодержащим продуктам.

— Это Ансельм, — повторил он. — Я вспомнил, как он расписывал нам про Жодле. Ну откуда простой таксист может знать, что Жодле и Магомадов — не какие-нибудь там бандиты… а на бандитов они по своим ухваткам и замашкам куда как смахивают… а сотрудники этого… чего уж у них там, во Франции, разведки?… Я так думаю, что этот Ансельм тоже из каких-то темных служб.

— Уж куда темнее, — подал голос Осип. — Из ентой… преисподней. Чертики кровавые в глазах.

Астахов-младший досадливо махнул на него рукой и продолжал: