Следствие ведут дураки

— Это не я его продаю, это он кого удачно продаст, — хмуро ответил Николя и прикрикнул, увидев, что Осип направился было к нему: — Стой, где стоишь!!

— Сурьезно, — буркнул Осип. — И кто енти добрые хранцузские дяди?

— Сам не знаю, да и тебе не советую, — отозвался Гарпагин-младший. — Только это такие дяди, что когда Лафлеш три месяца назад врезал своей любимой бейсбольной битой этому самому Али, у нашего клуба отозвали лицензию и только чудом не закрыли. А нас, соответственно — не зарыли. Так что ссориться с этим выродком Жодле и с Али, да еще из-за вас, я не имею ни малейшего желания.

— Вот, значит, как, — подал голос Иван Саныч, — а взрывчатку в мобильник Жака засунули тоже эти злые мусью, так, что ли?

— Не знаю, — сказал Николя. — Но не я.

— Но ты же в чем-то хотел признаться?

— Это я так. Лишь бы сказать. Побыстрее залучить вас наверх…

— …в теплую компанию Жодле и Али, — договорил Астахов.

— И Жака, конечно же, не ты пришил? — ехидно спросил Осип. — Нет, ты могешь даже не возражать. Где ж найти такого идиота, который скажет, что он ограбил собственного папашу, к тому же пришил при ентом его слугу?

— Я ничего не знаю, — хмуро сказал Николя. — Но почему-то меня не удивляет, что на папашу напали. Такой он добрый и незлобивый, а главное — щедрый человек. У меня и так проблем хватает, чтобы еще и дополнительные наживать — убивать всяких там Жаков. Жака жалко, конечно… а вот что папашу ограбили — нет. И много у него увели?

— Порядочно, — отозвался Иван Саныч, подозрительно косясь на лупящего на них глаза Лафлеша, и уже хотел было назвать конкретную цифру, но Осип, который, очевидно, угадал это намерение Астахова, поспешно перебил его:

— Я слышал, у тебя проблемы с деньгами?

— Это мягко говоря.

— А какие, если не секрет? То есть — сколько тебе недостает, чтобы эти проблемы-от решить?

Николя нахмурился.

— А тебе-то чего? — буркнул он.

Иван Саныч, который неожиданно для самого себя на лету ухватил мысль Осипа, заговорил:

— Просто ты мог бы легко получить нужную сумму, причем из кармана собственного отца, да так, что он тебя еще и благодетелем величать будет.

Николя только пожал плечами:

— Да быть того не может.

— Еще как может, — заверил его Астахов. — Пока вы с Настей куролесили, много чего произошло. Ты вот, Коля, под Жодле подстраиваешься, покаяние перед нами изображаешь, чтобы нас на второй этаж заманить… а мог бы и посерьезнее и поденежнее дела проворачивать. Например, помочь нам найти тех, кто прибрал денежки твоего папаши. И, само собой, убил Жака. Сдается мне, что эти люди расхаживают сейчас по этому клубу и думают, куда они денут украденный миллион.

Осип чертыхнулся про себя: Астахов все-таки выболтал цифру. Хорошо еще, что не уточнил валюту — миллион франков или, что гораздо существеннее, миллион долларов.

Но Николя хватило и того, что сказал Иван Саныч. Он напружинился и, вытянув шею, как подавившийся использованным презервативом гусак, выдохнул:

— Миллион? Что… этот старый болван хранил в своем домишке в Сен-Дени миллион франков?!

Осип и Иван Саныч синхронно и, разумеется, независимо друг от друга подумали, что миллион-то миллионом, но в переводе на франки миллионов получается уже шесть.

Нет… или этот Николя в самом деле не имеет никакого отношения к случившемуся этой ночью в доме Степана Семеновича, или же он превосходный актер.

Последнее — вряд ли.

— Ага… — сдержанно сказал Осип. — Мильен. Так вот, его очень интересует, кто же мог так разнюхать об ентом сейфе, если даже родный сын об ентом не знает.

— И полицию, наверно, тоже интересует, — буркнул Николя.

— Степан Семеныч считает, что у полиции по этому поводу свои изображения, — важно заявил Осип. — И что она ни за что не будет работать как следует. У нас есть наметки: нужно узнать, кто звонил на мобильник Жака в… э-э-э… во сколько грохнуло-от, Саныч? — повернулся он к Ивану.

Тот назвал примерное время.

— Вот именно, вот именно, — воскликнул Осип. — Ты, Коля, сам тута работаешь, так что ублюдка вычислить смогешь. Ты же не полиция, ты в этом свой кровный интерес имеешь. А если вычислишь, так мы тую гниду тряхнем за жабры.

Биологическая мешанина Осипа о «гниде с жабрами» вызвала у Николя смешок.

— Жабры? Кровный интерес? Я так смотрю, вам папаша денег посулил. И сколько жен вы из него натрусили и какой процент мне пойдет, если что?

— Ишь гусь, — неодобрительно сказал Осип. — Ишшо ничего не делал, кроме как его дружок мене по башке хряпнул до юшки… а туда же — деньгу просит. А сколько ты у папаши недавно просил?

— Пятьдесят штук, — поколебавшись, ответил Гарпагин-младший.

— Франков?

— Ну, а чего же?

— Ла-а-адно, — протянул Осип. — Ничаво. Получишь ты свои франки, но только прежде найди того урода, который звонил по телефону.

— А дальше?