Следуя сердцу (СИ)

А потом к столу подошел император Тан, оглядел новоприобретенных союзников, резким движением взрезал ладонь и под ошеломленные вздохи дружно поднявшихся посланников поднял руку над чашей, позволяя крови стекать вниз ручьем.

— Сегодня Тан и кланы пустыни принесли клятву крови. Отныне, будь то несчастье или войны, Тан и кланы пустыни будут справляться с ними вместе. Я никогда не нарушу этого обещания.

========== <Заметки на полях> ==========

Итак, что мы здесь имеем?

Чангэ приходит в голову идея государственного масштаба. Изложив эту идею в послании императору Тан, она, уверенная в том, что ее поддержат, успешно вбивает ее в головы королей пустыни, а затем и других предводителей кланов.

Короли пустыни — это отдельная песня. Они настолько необыкновенные и разные, что создают замечательный тандем, дополняя друг друга. Эльфоподобный Пуса — умный, сдержанный, дальновидный и с чувством юмора — понравился мне тем, что не отмахивается от предложений Чангэ только потому, что она молодая девчонка неизвестного происхождения, а дает ей высказаться, внимательно слушает, обдумывает и принимает ее предложения, если они целесообразны. Бородач Йинань, может быть, не такой умный, легко взрывается и спешит с выводами, зато он самым очаровательным образом любит свою единственную дочь, взбалмошную, но милую Чжэньчжу. Хоть номинально Мобэй и Монань враждуют из-за каких-то земель, на самом деле они не враги.

Вообще, они показались мне похожими на Суна и Шээра, пусть не внешним сходством, и даже не поведением, но каким-то внутренним взаимодействием и взаимопониманием: они могут враждовать и драться между собой, но перед лицом общей опасности для их народов — они быстро становятся союзниками, почти друзьями, хорошо понимая друг друга, даже если и постоянно огрызаются между собой.

Сун тем временем, опять же с подачи Чангэ, обретает независимость от рода Ашилэ, сымитировав «гибель» Соколиного войска. И посвящает эту независимость Чангэ, потому что наконец понял, что должен доверять ей, и что если удержать Чангэ от ее опасных затей невозможно, то следует поддерживать ее и стараться защитить от опасностей, которые она к себе притягивает. А еще потому, что, будучи серьезно раненым, много чего услышал от Чангэ, сделав для себя вполне логичный вывод, что ее чувства к нему ничуть не слабее его чувств к ней, просто Чангэ пока слишком занята делами государственной важности.

В Чанъане у Суна появляется возможность поприветствовать дух матери Чангэ, ближе познакомиться с императором Тан, услышать историю, которая довольно сильно повлияет на отношение Чангэ к убийце родителей, сделать предложение о браке и в очередной раз спасти Чангэ, на этот раз действительно с риском для жизни.

А еще — убедиться в великодушии императора Тан и в злокозненности принцессы Ичэнь, как и в том, что сыновья любовь Шээра не настолько безгранична, чтобы продолжать слепо следовать желаниям матери.

Чангэ же, пользуясь помощью друзей в императорском дворце (а именно, Лэйянь, Шуюя и Хао Ду) и рядом с собой (Мими, Чжэньчжу, и даже Шээра), успешно раскрывает и отражает козни катунь, заодно ухитряясь удерживать недоверчивых и пугливых посланников пустыни от попыток сбежать раньше времени, отказавшись от союза. И в конечном итоге объединенные усилия приводят к подписанию союзного договора. Но покой Чангэ только снится, потому что Сун, спасая ее и союз, попадает в смертельную ловушку, приготовленную для него катунь. И теперь ее новая задача — спасти Суна.

Скажу честно, несмотря на то, что я, скорее, поклонница рыцарей-защитников, мне нравится, что, как Сун защищает и спасает Чангэ, так и она, в свою очередь, защищает и спасает Суна. Может быть, их действия не всегда равнозначны по силе, но по стремлению и готовности защитить — они равнозначны. Они тонко настроены друг на друга, и это очень хорошо отыграно актерами, их взглядами, движениями, обращением друг к другу.

========== Часть 7. Начало нового пути. Пролог. Прощания ==========

Комментарий к Часть 7. Начало нового пути. Пролог. Прощания

timeline: 46 серия

7. Начало нового пути

Пролог. Прощания

Чинно сложив руки на коленях, принцесса сидела за знакомым ей с детства чайным столиком, разглядывая тонкие очертания стоявшей перед ней драгоценной нефритовой чашки, в которой медленно остывал нетронутый чай. На императора Тан, пригласившего ее после заключения союзного договора с кланами пустыни в свой рабочий кабинет, она не поднимала взгляда. Ради блага Тан принцесса объединила усилия со своим личным врагом, и конечный результат превзошел все ожидания. Но теперь, когда задуманное было успешно завершено, у нее не было причин задерживаться в столице.

— Я знаю, что ты ненавидишь меня, — сделав глоток, заговорил император. — Но я все еще твой дядя. Если пожелаешь, я занесу тебя в семейный реестр как дочь императрицы. Тогда ты будешь в равном положении с Лэйянь, сможешь вести беззаботную жизнь в Чанъане. Никто не станет принуждать тебя к браку, или заставлять делать что-то, что тебе не нравится.