Следуя сердцу (СИ)

Похоронный зал устроили прямо в кабинете губернатора. Снаружи колыхались под порывами ветра многочисленные траурные ленты. Перед столом с памятными табличками, курительницей и поминальными блюдами были установлены два закрытых гроба и, сделанный из того же дерева, квадратный сундук, куда поместили голову губернатора.

Чангэ опустилась на колени, помолилась, чтобы душе Гунсун Хэна не пришлось слишком долго мучиться в Диюе{?}[Диюй - ад в китайской мифологии. Считалось, что души самоубийц направляются прямиком в Диюй и навечно исключаются из круга перерождений.], и мысленно обратилась к его духу:

«Губернатор, даже в аду вы все равно останетесь героем. Нам больше не суждено увидеться, но вы навсегда останетесь в сердце Чангэ. Не беспокойтесь, в этот раз я не подведу вас и защищу Шочжоу. Буду помнить ваши слова ‘Сражаться или сдаться — всего лишь стратегические решения. Важно, чтобы люди жили стабильной жизнью, не страдая от военных действий’. Но знаете, губернатор, мне вряд ли удастся стать такой же рассудительной, как вы. И я не перестану ненавидеть предводителя Соколиного войска за то, что он вынудил вас пойти на эту страшную жертву. Никогда не прощу…»

Холодное лезвие коснулось ее шеи, возвращая Чангэ к реальности.

— Гунсун Хэн мертв. Шочжоу сдается. Ли Чангэ, пришло твое время, — прозвучал бесстрастный голос Хао Ду.

Чангэ даже не пошевелилась и ответила так же бесстрастно:

— Еще не все завершено. Как принцесса Тан, я должна защитить своих людей. Если ты сейчас остановишь меня, это будет предательством Тан. Хао Ду, я не цепляюсь за жизнь. Когда я сделаю, что должна, можешь убить меня.

Хао Ду, поколебавшись, медленно опустил меч и отступил на шаг в сторону.

Чангэ сложила руки перед собой и трижды глубоко поклонилась. Потом поднялась и, обеими руками подняв сундук с головой губернатора, повернулась к выходу.

— Как может принцесса преклонять колени перед сдавшимся генералом Суй? — в голосе Хао Ду звучало порицание и недоумение.

— Потому что он заслужил это, — убежденно ответила Чангэ. — Гунсун Хэн пожертвовал жизнью, чтобы защитить этот город. Он заслужил это больше, чем кто бы то ни было.

Бережно держа перед собой свою драгоценную ношу, Чангэ прошла весь путь до ворот, возле которых выстроились воины городской гвардии, и под сводом которых ее уже ждали управляющий Цинь и Сюй Фэн. Оба склонили головы, отдавая последнюю дань уважения губернатору.

— Они уже давно там стоят, — тихо произнес Сюй Фэн, кивнув на закрытые ворота.

Чангэ кивнула и обратилась к управляющему Цинь:

— Как только Ашилэ Сун войдет в город, забирайте малышку Юань, Адо и уезжайте. Вывезите ценности. И, если от меня не будет вестей, не возвращайтесь.

— Командующий Ли, ты сомневаешься что все пройдет как должно? — спросил Сюй Фэн.

— Ашилэ захватили почти все северные округа. А из Чанъаня не поступило никакой помощи. Похоже, Ли Шимина бедственное положение на севере интересует меньше, чем его трон. Неизвестно, что нас ждет после сдачи города. Мне будет спокойнее знать, что вы спасли дочку губернатора.

— Не беспокойтесь, командующий Ли, мы все сделаем как вы сказали, — ответил господин Цинь. — И хорошо позаботимся о юном генерале.

Чангэ помолчала, потом глубоко вздохнула, сделала знак стражам, чтобы открывали ворота, и остановила готовых последовать за ней мужчин:

— Оставайтесь здесь. Я пойду один.

Едва она покинула укрытие ворот, как вдруг резко потемнело и повалил густой снег, почти скрывая из виду стоящее перед воротами многотысячное Соколиное войско рода Ашилэ.

========== 2.12 Завершение ==========

Комментарий к 2.12 Завершение

timeline: 15-16 серии

«Ли Чангэ, какой же наивной и доверчивой ты оказалась. Возомнила себя великим стратегом, потрепав Медвежье войско, и не смогла правильно оценить другого, умного и сильного, противника, хотя тебя о нем предупреждали. Отмахнулась от маловероятной опасности, тем самым давая врагу возможность воспользоваться вашей слабостью. И теперь губернатор мертв, а Шочжоу в руках предводителя Соколиного войска. В руках человека, который называл тебя другом. Ты даже не распознала врага, доверяла тому, чье дружеское участие, возможно, было лишь игрой. Когда дошло до дела, он не колеблясь послал стрелу тебе в сердце… Хотя, справедливости ради стоит заметить, что он отговаривал тебя идти в Шочжоу».

Сидя на низкой скамье в сарае поместья губернатора, куда ее отвели прошлым вечером, Чангэ, не нашедшая за ночь ни сна, ни покоя, предавалась мрачным размышлениям, неосознанно до крови расцарапывая ногтями ладони. До лепешек и кружки с водой, принесенных кем-то из слуг еще вчера, она так и не дотронулась.