Следы ангела

– Так вот, оказывается, батюшка наш, после того как он уж на войну сходил, женой обзавелся. А вскоре они сыночка родили. «Сыну года четыре было, мы поехали семьей отдыхать в Сочи, по путевке на две недели. Все хорошо шло, да за два дня до отъезда так получилось, что к жене моей какие-то мужики пристали. Не славяне, славяне бы так настырно не приставали. Она им раз сказала – отстаньте, я замужем, два сказала, они все равно не отстают, а мы с сыном искупаться решили в вечернем море, не было меня с ней, но я вовремя увидел, что пятеро около нее скучковались, говорю своему – ты пока в море посиди, а сам вышел на берег. «Чего хотели, мужики?», – спрашиваю, а они мне так дерзко: «Бабу твою хотели», и пошел, мол, отсюда на три буквы. А что интересно – все, кто в это время на берегу были, куда-то исчезли сразу, как сквозь гальку провалились. Ну, а я что? Меня хоть и учили на гражданке не применять насилие, но здесь уж я не удержался. В миг они все легли, кровью харкали только, жене плохо сразу стало, мальчишка мой ревет, а что тут поделаешь? Забрал я своих и ушли мы в номер. А система-то коридорная, туалет один на этаж, и вот сын ночью в туалет захотел, ну, я с ним пошел, и тут-то нас прямо в коридоре и встретили, с ножами бросились. – Замолчал батюшка, помолился на звезды. – Сыночка ранили сильно, он через два дня отправился к Господу. Но я после этого нашел двоих из этих… И… Грех совершил, в общем. – И снова от неба черного окрестился. – Жена моя ушла от меня через два года, не смогла простить – вроде как я не защитил нашего ребенка. Ну, я уж и не держал ее, не было жизни у нас с того дня. Сейчас вот не знаю даже, где она, как она? А что еще гнусное-то для меня – те, кого я убил, они оказались наркоторговцами, и как раз из Афганистана героин возили, все об этом знали, все побережье черноморское, но ничего с ними поделать не могли, они местные были, авторитеты. Слово-то какое – авторитеты – как будто люди хорошие. Ох, как переменилось-то все в России, и слова значения поменяли».

«А вы уже тогда священником были?» – спросила Машка, она ведь думала – священниками чуть ли не рождаются. «Да, нет, что ты. Это уж я потом. В церковь-то я всегда ходил, у меня в роду священники были, да кого только не было. Откуда-то из здешних мест род мой идет. Мы с тобой земляки, милая. А в священники-то меня рукоположили года через три, как мы с женой расстались. Не было мне пути другого. Ну, как рукоположили, так я все по горячим точкам сначала, да по воинским частям, а потом уж вот здесь оказался. Тоже пути другого не оказалось. А иначе кто бы спас тебя? – И батюшка мягко засмеялся. – Хорошая душа у тебя, Маша, так что обещай сына-то, как я сказал, назвать». – «Обещаю, батюшка, клянусь». А сама-то, мать-то твоя, недотепа, и не спросила у него даже, как сына-то звали. Да и отец Никодим запамятовал, видимо, не сказал. И потом спросить не успели.

Ох, и долго же мы жалели, что слово-то не сдержала Машка свое.

А в то утро они уж к рассвету вышли, петухи пели вовсю, небо, как сейчас помню, алое, алое, и полоски почти что зеленые по нему, чудное небо, такое редко бывает, в то утро как раз так и светало.

Дед замолчал. Теперь они уж всей семьей чаевничали, бабкины блины макали в сгущенку, да чаем травяным запивали. Под абажуром над столом гудели мухи. Хозяйка время от времени замахивалась на них полотенцем, отчего те разлетались по сторонам, как черти от ладана.

– Деда, а еще расскажи про батюшку? – попросил Илюша.

– Ой, да ты Господи, вы все об одном, – забурчала бабушка. – А ты, дед, тоже молодец, завел пластинку. Покороче надо, покороче, не на собрании, небось.

– Цыц, говорю. О хорошем человеке не грех и пластинку завести, – и к Илюше сразу: – Конечно, расскажу, на том история не кончается, мы еще к главному не подобрались. А с тех времен-то, что еще рассказать надо, что еще важно? Чтоб ты знал, какой человек-то был отец Никодим.

Садик вот мы у главы нашего все просили, деток родителям не с кем оставить было, как на работу-то идти. А Капустин все отнекивался – нету, говорил, у меня для вас места. Старый-то садик он под конюшню отдал, в нем все равно, как дождь, так вода с потолка хлещет. А батюшка-то услыхал этот разговор сельчан с главой и говорит: «Так есть же у меня пристрой к трапезной. Склады когда в храме делали, пристроили, вот пусть там садик и будет». Батюшка, видишь, на своем уме – он потому, поди, предложил садик при храме оборудовать, что, мол, если храм так легко снести решили, то, может, садик администрацию-то районную сдержит. Но Капустин в отказ пошел, ясное дело, земля-то уже обещана под дом отдыха. Будь он неладен.