Следы говорят

Вдали заблестели огни костров. Расплывчатым пятном чуть виднеется лошадь.

Стемнело.

Выплывает луна, и когда поднялась и перестала краснеть, опять обозначился конь с

падающей от него тенью.

Бесшумно закружила сова над землей, то исчезая, то показываясь в струях лунного света.

Рассказываю Ахмету, как сегодня на просянище наткнулся на перепелов. Птиц было

много, но, жаль, легавой собаки нет, без неё так трудно искать запавшую в стерне дичь;

приходилось самому вытаптывать её и поднимать на крыло.

Прощаясь со мной, Ахмет как бы вскользь заметил:

– Говоришь, что без собаки трудно поднимать перепелок? Завтра к концу дня приеду.

Сходим за перепелами. Будешь доволен!

Я привык верить моему приятелю, – как он скажет, так и бывает. Ахмет – знатный

человек в степи, все уважают его как знатока овцеводства. И в охоте Ахмет толк понимает,

знает и любит её. Но когда другие поучают его, он не перечит. Даже хвастуна слушает молча,

– неловко сказать: «Привираешь, мой друг».

Занятная охота вышла у нас на другой день.

Выкошенное просяное поле желтеет плотной щеткой жнивья. Мы с Ахметом не торопясь

идем по просянищу, шагах в сорока один от другого. Между нами тянется привезенный

чабаном волосяной аркан, концы его привязаны к нашим поясам. Веревка ползет полудугой,

шуршит по жнивью. Перепела пугаются, то и дело вылетают. Беспрерывно стреляю, –

вспугиваемые арканом птицы летят вперед.

Небольшие буроватые с пестринками перепела, готовясь к отлету на юг, отъелись и так

ленивы, что, пролетев низко над землей двадцать-тридцать шагов, снова садятся.

Поблагодарил я своего друга за эту веселую охоту.

Скоро мы с ним надолго расстались.

ПОДЗЕМНЫЙ ЖИТЕЛЬ

Из мшаг по оврагам чуть заметный ручеек бойко пробирается к берегу реки. Кругом

лесистые горки. Здесь, среди краснолесья вперемешку с березами, собираю грибы. На

прогалинах как будто и негде спрятаться толстому боровику, так нет: коричневая шляпка

хоронится в веточках или присыпана иглами хвои, – попробуй найди!

С огромной высоты едва слышно доносится курлыканье журавлей. Весною они

извещают о своем прилете торжествующими кликами, а сейчас грустно курлыкают. Три стаи

широкими кругами парят одна над другой, строясь в походный клин. В таком построении

всем птицам можно следить за темпом полета вожака и соблюдать одинаковую скорость,

чтобы не было отстающих.

Солнце склоняется к закату. В ложбине, в просвете деревьев, виднеется колхозное поле.

С полной корзиной спускаюсь по крутому откосу. Ещё раз улавливаю прощальный клич

журавлей. Поднимаю голову, ищу их в синеве и... спотыкаюсь о нарытую землю. А!

Подземная крепость мирного барсука. Тут обитает коренастый коротконогий зверь,

величиной с небольшую собаку.

Барсук – родственник быстрой куницы, а неповоротлив, как медведь. И ходит стопой –

как мишка. Глубоко в земле его жилище. Сюда ведет главный ход-нора, а есть и отнорки –

запасные ходы на всякий случай. Барсук – опрятный зверь, имеет отдельную спальню с

мягкой подстилкой, кладовую. Всюду чистота и порядок. Насчет еды он неразборчив:

личинки майских жуков, лягушки, змеи, ягоды, корни растений, грибы – всё годится ему.

Подземный обитатель три четверти своей жизни проводит в логове. Его мощному

плосковатому телу не страшны и обвалы, – как крот, пророется из-под любой толщи. Он ни с

кем не затевает ни драк, ни ссор, но умеет постоять за себя. Однажды пришлось мне увидеть

это. Барсук запоздал с ночной охоты. Утро застало его на пути к «дому». Тут врасплох и

налетели на него собаки. Сцепились в общей свалке и не разобрать – чей верх. Только, гляжу,

вылезает из живой кучи барсук, ощетинился, сердито шипит и отступает. Собаки,

повизгивая, зализывают свои раны от барсучьих зубов и когтей. Прочная же шкура барсука

оставалась невредимой. После такого «угощения» псы уже не набрасывались, а лишь с лаем

провожали толстяка, который добрался до песчаного обрыва и зарылся в валежнике.

И вот теперь, возвращаясь из леса, я споткнулся о свежевыброшенную из норы землю.

Редко увидишь барсука в его домашних заботах. Забываю о своих грибах. Решаю

подкараулить зверя. Зрение у него так себе, но чутье отменное, поэтому затаиваюсь в кустах

за ветром.

Терпеливо жду. И всё же толстый отшельник появляется неожиданно. Высовывается из

норы белая голова с черными полосами по бокам морды. Осторожно принюхивается барсук.

Опять скрылся. Послышалась возня, из норы по откосу сыплется земля. Догадываюсь –

очищает «квартиру», – зимой ведь он спит в ней, хоть и не так крепко, как медведь, в

оттепель выходит на прогулку. Вот снова вылезает барсук. Он пятится, подгребает ко мне

землю.

Очень забавно: пыхтит зверь, ползет задом прямо в мою сторону, а мне шелохнуться