Следы империи. Кто мы — русские?

«Я был охвачен ужасом, найдя теперь поставленным вверх дном безбожием разнузданной солдатни этот почитаемый храм, который пощадило даже пламя, и убедился, что состояние, в котором он находился, необходимо было скрыть от взоров народа. Мощи святых были изуродованы, их гробницы наполнены нечистотами; украшения с гробниц сорваны. Образа, украшавшие церковь, были перепачканы и расколоты».

Отметим, что Карл Маркс называл Отечественную войну 1812 года, которую мы вели во имя защиты русских святынь и нашей государственной независимости, «войной против революции, антиякобинской войной».

По-своему он был прав. После победы над Наполеоном Россия стремилась приходить на помощь европейским монархиям, которым угрожала революция. Это дало новые козыри русофобской пропаганде. Особенно она активизировалась после участия русской армии в разгроме революции в Австрийской империи. Штабом агитации стал Лондон, Британию пугало усиление России. И снова вражеские сердца переполняло сочетание страха и ненависти.

Именно эти два сильных чувства заставили Францию и Англию вступить в альянс против России в преддверии Крымской войны.

Стремление России освободить балканских братьев-славян было неприемлемо для Европы. Они не могли допустить расширения влияния православного царства. Для революционеров это также было буквально «страшным сном», ведь они «исполняли» одну из ведущих партий в хоре русофобов.

Энгельс писал:

«Россия — безусловно, страна, стремящаяся к завоеваниям… если Россия овладеет Турцией, ее силы увеличатся почти вдвое, и она окажется сильнее всей остальной Европы вместе взятой. Такой оборот событий был бы неописуемым несчастьем для дела революции. Сохранение турецкой независимости или пресечение планов России… являются делом величайшей важности. В данном случае интересы революционной демократии и Англии идут рука об руку. Ни та, ни другая не могут позволить царю сделать Константинополь одной из своих столиц, и если дело дойдет до крайности, то мы увидим, что обе эти силы окажут царю одинаково решительное противодействие».

Мы, русские, не можем быть ксенофобами, поскольку мы родились в уникальной многонациональной стране.

Смердяковщина: ненависть к Родине

И действительно, Англия проявила себя откровенно русофобски. Джон Рассел, лидер Палаты общин, заявил: «Надо вырвать клыки у медведя… Пока его флот и морской арсенал на Черном море не разрушен, не будет в безопасности Константинополь, не будет мира в Европе».

Русский поэт и дипломат Федор Иванович Тютчев, ставший автором самого термина «русофобия», писал в то же время: «Давно уже можно было предугадывать, что эта бешеная ненависть, которая с каждым годом все сильнее и сильнее разжигалась на Западе против России, сорвется когда-нибудь с цепи. Этот миг и настал… Это весь Запад пришел выказать свое отрицание России и преградить ей путь в будущее».

Объединенные русофобские силы Европы нанесли тогда России тяжкое поражение — был взят город русской славы Севастополь. Но Россия сумела «сосредоточиться», собраться с силами и снова обрести военную мощь. И при царе Александре Освободителе ей уже не смогли помешать прийти на Балканы и силой оружия дать православным славянам независимость.

Но путь России к великому будущему преграждали не только внешние силы.