Следы на дне

Видел Лаперуз и жилища местных жителей — длинные узкие сооружения с низким входом; войти в них можно было только согнувшись. По форме они напоминали перевернутую пирогу и были сделаны из тростника. В них помещалось не менее двухсот человек. Жили тут, очевидно, одной большой семьей или, может быть, целым племенем. Но у жителей острова Пасхи были не только общие дома. «Насколько я могу судить, — записал Лаперуз, — у них в общем пользовании находятся и продукты питания, а возможно, и земля».

Лаперуз подарил островитянам несколько свиней, овец и коз. По его приказанию моряки посадили в разных местах острова капусту, морковь, свеклу, тыкву и объяснили, что из этих семян вырастут съедобные растения. Затем «Буссоль» и «Астролябия» устремили свой бег к Гавайским островам.

14. Они шли через Тихий океан несколько восточнее, чем корабли Кука во время его третьего путешествия в 1777 году. В этих местах еще не успела побывать ни одна европейская экспедиция.

Никаких не известных островов Лаперуз здесь не нашел, но зато устранил одну бытовавшую в его время легенду. На современных ему испанских картах на той же широте, что и Гавайские острова, но только восточнее значились острова Ла-Меса, Лос-Майос и Дисграсиада. Лаперуз доказал, что эти острова и есть Мауи и Оаху, входящие в Гавайский архипелаг, к которым экспедиция подошла к концу мая: других тут просто не было.

Это тоже было своего рода открытием, хотя сам Лаперуз со свойственным ему юмором записал в дневнике, что, в то время как другие мореплаватели, в том числе и Кук, открывали новые земли, ему почему-то все время приходится их «закрывать».

И еще он записал следующее: «Французы первыми в последние годы посетили остров Мауи, и тем не менее я не счел возможным объявить его владением короля: на мой взгляд, обычаи европейцев в этом вопросе просто нелепы… Лишь только потому, что у них есть пушки и штыки, они зачастую перестают считаться с десятками тысяч им подобных существ, не обращают внимания на их самые священные права, рассматривают как объект завоевания землю, политую их потом, землю, в которой местные жители на протяжении веков хоронили своих предков…»

15. Безоблачное небо над Гавайями осталось позади, погода начала портиться. 9 июня «Буссоль» и «Астролябия» вошли в полосу тумана. Моросил дождь. Холодный ветер пронзительно выл в снастях. Высокие волны с ревом кидались на суда. Лаперузу пришлось раздать матросам фуфайки и сапоги. Во всех кубриках и каютах были поставлены жаровни.

23 июня в 4 часа утра вахтенный офицер разбудил Лаперуза. Выйдя на палубу, капитан увидел впереди по борту очертания высокой горной цепи, посреди которой во всем своем великолепии возвышалась белая шапка горы Святого Ильи. Аляска!

Берег путешественники увидели только через двое суток. Он был скалистый, поросший густым сосновым лесом, и к нему невозможно было подойти: море здесь было мелким, со дна торчали утесы, вокруг них ревели буруны.

В поисках бухты или залива Лаперуз повел свои корабли к югу. Лишь через семь суток он нашел то, что искал: узкий проход вел в обширную и спокойную бухту, которая полукругом вдавалась в сушу. Видимость была плохой, и в проходе было очень быстрое течение.

Посоветовавшись с офицерами и послав на разведку шлюпки, Лаперуз все же решил в нее войти.

…Среди офицеров «Буссоли» был молодой и самонадеянный лейтенант д'Экюр. Ему удалось уговорить Лаперуза осмотреть южный край бухты, который был скрыт туманом. «Может быть, — говорил д'Экюр, — именно там начинается пролив, ведущий к Атлантическому океану». Лаперуз был уверен, что д'Экюр не прав, но все-таки разрешил ему проверить догадку. Впрочем, он вручил ему письменную инструкцию, в которой требовал соблюдения осторожности и строжайше запрещал рисковать шлюпками и людьми.

На рассвете 13 июля три шлюпки — две с «Буссоли» и одна с «Астролябии» — отошли от кораблей и двинулись к южному углу бухты. Первой, самой большой, командовал д'Экюр, второй — два брата, лейтенанты Маршенвиль и Бутервиль, и третьей — лейтенант Бутен, пожилой, опытный моряк, которому вся эта затея не очень нравилась. Утро было чудесное: в первый раз за все время пребывания экспедиции у побережья Северной Америки выглянуло солнце. Шлюпки легко скользили по зеркальной глади бухты. Потом они исчезли за находившимся посреди бухты островом, и на кораблях потеряли их из виду.

В 10 часов утра Лаперуз заметил плывшую назад шлюпку. Вскоре на палубу поднялся лейтенант Бутен. «Господин капитан, — обратился он к Лаперузу, — случилось страшное несчастье: мы лишились трех офицеров и восемнадцати матросов».

И он рассказал потрясенному Лаперузу о том, что д'Экюр раньше указанного в инструкции времени подошел к проходу, где в это время начинался прилив.

Неожиданное сильное подводное течение повлекло лодку д'Экюра, а вслед за ней и вторую шлюпку. Втянутые в водоворот, они ударились о торчащие из воды камни и почти мгновенно затонули. Шлюпку Бутена протащило над тем же самым местом, но она была маленькая, и ее каким-то чудом выкинуло из грохочущей пены назад, в спокойную воду.