Следы на песке

Национальное шоссе № 452, попетляв немного через Аппалачи, развернуло перед ними асфальтовую ленту и устремилось на восток, к долине великой реки Миссисипи. Дорога была пуста, как в американских роуд-муви или в рекламе, восхваляющей мощь дорогого автомобиля.

По шоссе ехала одна – нет, две машины: неспешный «форд-флитвуд» и метрах в ста позади него – ярко-красный «кадиллак-эльдорадо».

Мы тащимся, Ник, иначе не скажешь. Разве не ты хотел умчать принцессу в Калифорнию?

– Колымага снова саботирует! – воскликнул он, стукнув кулаком по рулю своего «форда». – Простите меня, Алиса.

– За что? – удивилась она.

– За жалкую машину, за то, что проехали сто семьдесят миль за шесть часов.

– Послушайте, Ник, вы работаете на меня за просто так. На что мне жаловаться? Мы едем на вашей машине, у меня ведь даже прав нет. Я вряд ли когда-нибудь сумею вас отблагодарить.

– Такое впечатление, что мы стоим на месте. Почему Бог создал такие монотонные пейзажи? А люди проложили еще более скучные дороги?

Ник нервным жестом выключил радио – оно невыносимо раздражало его скрипучей пародией на кантри.

– Даже музыка нормальная тут не ловится!

– Не любите уезжать из Вашингтона, Ник?

– Почему вы так решили? Из-за того, как выглядит мой «форд»? Едет он медленно, но это все-таки «Флитвуд». Двадцать лет назад был тачкой номер один.

– По вашему настроению.

Теперь тебя волнует мое настроение, Алиса? Стоило разозлиться. Ты слишком романтичен, дружище. Женщины не любят милых мужчин, им нравятся мерзавцы с дурными манерами.

– Я не путешественник. Люблю родной город.

– Спасибо за все, что вы для меня делаете, Ник. Кажется, расставание с Вашингтоном тяжело вам далось.

– И «форду» тоже.

Пауза на милю.

Кончай плести кружева, Ник, изобрази грубияна, раз уж только это и приносит результат.

– Я бы смирился, будь это свадебное путешествие, – буркнул Ник, но Алиса не приняла игру.

Они молчали четыре мили – очень долго, с учетом скорости – 50 миль в час.

Пошевели мозгами, Ник, скажи что-нибудь оригинальное.

– Эшленд большой? – спросил он.

Гениально, старик! В умении вести беседу и двух равных тебе не наберется.

– Маленькая точка на карте, – натужно-веселым тоном ответила Алиса. – Сейчас открою путеводитель. Эшленд, две тысячи четыреста двадцать восемь жителей. Знаменитый Сельскохозяйственный музей.

– Какой ужас.

– Почему? – удивилась она. – Экспозиция наверняка интересная.

– Я и забыл, что вы тоже деревенская.

– Только по приемным родителям. Но я и правда люблю деревню.

– Даже до двух с половиной тысяч не дотянули. Значит, гостиница всего одна.

– В путеводителе об этом ничего не сказано.

– Поверьте ветерану засад – отель один-единственный, то есть Алан наверняка там ночевал. Сегодня вечером мы пройдем по его следам, а может, даже получим его номер. Если, конечно, доберемся.

Двухмильная пауза.

Черт, Ник, музыки все равно нет, ищи другую гениальную идею.

– Спойте что-нибудь, Алиса.

Она улыбнулась, включила радио, и звуки электрогитары заполнили старенький «форд».

Знаешь, Ник, даже я иногда удивляюсь твоей тупости.

Они миновали указатель «Чарлстон, 140 миль».

Минуту спустя мимо них проехал Тед Силва.

Невероятно! Они что, так и будут ползти всю дорогу? Надеюсь, эти придурки не везут меня полюбоваться тихоокеанским побережьем, черт бы их побрал. 50 миль в час! Стоило садиться в новый «кадиллак-эльдорадо».

Приемник трещал, скрипел и плевался неразборчивым роком. «Грехи вы мои тяжкие!» Тед скормил новомодной магнитоле последний писк сезона – Everly Brothers, – и они в шестой раз затянули «Прощай, любовь», а следом весь остальной репертуар.

Почему ты не взял другие кассеты, болван?!

Тед стартовал в режиме молнии. Он терпеть не мог спешных отъездов, в том числе потому, что приходилось закрывать салон. На сколько времени? Как долго влюбленные голубки будут таскать его за собой по сельской местности? Силва мог бы поручить парикмахерскую Терезе, но его ученица и с собой-то едва справлялась. Тереза! Не будь она дочерью его сестры Джины, давно вылетела бы за дверь.

Тед волновался, потому что салон приносил ему хорошие деньги, даже если брать в расчет только обычную клиентуру. Его дети, Серджо и Лелла, давно выросли. Ему не по возрасту отправляться на сафари, вооружившись одной только зубной щеткой. Уйти от дел? Почему бы и нет, в конце концов? Елена будет в восторге, она вечно бухтит: «Ты слишком много работаешь!» Переберутся на юг, поближе к Лелле и зятю. Елена, его благочестивая жена, после стольких лет бесконечного вранья это заслужила.