Следы на песке

До истока жемчужного ручья стояли еще три чертога. Но самым дорогим из них были чертоги Кима. Я уходил на юг не только в поисках утерянного. У меня были свои обеты, и я не забыл о них. Отдать дань чести тем, кто дал тебе имя, было для меня значимым. Кем бы я был и какими путями шел, если бы не они? Учителя: Ким, Король, Зрячий Ангел. Каждый нашел во мне то, что без них в себе я бы не услышал. Уметь слушать других более чем важно, но мы забываем все, если перестаем слышать себя.

Это было недалеко. Я обогнул хмурую скалу изнанки мира и вышел из теней прямо у порога его чертогов. Спешился и осторожно приоткрыл тонкую фанерную дверь, выкрашенную зеленой краской.

Крепко пахло кожаными матами. Потом разгоряченных крепких мужских тел. Железом и резиной. Чертоги Кима были спортзалом. Ким давно стал туманом на северном берегу белой реки. Но здесь он живет до сих пор. Здесь он всегда мой первый учитель, проводник, третий небесный иерарх. Тот, кто впервые произнес мое имя. Я склонил голову в почтении и слушал.

— Бегом! Марш! Кувырок через голову — раз. Бегом! Марш! Кувырок через спину — два! Падаем на бок. Руку вперед — Раз! Встали! Падаем на спину руки в стороны. Два! Встали! Падаем на живот! Поджали ногу! Раз! Встали! Бегом! Марш!

Ким, с суровым округлым лицом, короткой стрижкой, темных почти черных волос. Крепкий как дуб. Похожий, в своих резких и точных движениях на закованного в броню краба, стоял в центре круга, который образовался из обучаемых бойцов. Он часто от нетерпения или недовольства подергивал левой ногой обутой в борцовку с носком смешно задиравшимся вверх. У Кима не было пальцев на левой ноге. Только это нисколько не мешало быть Кимом. Я смотрел на себя, запыхавшегося, обливающегося потом, с пунцовым от усилий лицом. И считал. Я упал — раз… два… три… десять… сто…

Ким первый из учителей, произнесших мое имя вслух. Имя всегда живет внутри тебя. Оно как ты сам, только еще не рожденный. Имя видят только учителя. Только им дано разбудить его. Только имя порождает тебя заново… Как просто спросить себя кто ты? Как сложно иногда ответить на этот вопрос. Серж, с которым мы сойдемся в схватке и бегущий за моей спиной, спотыкаясь, и так же как я, падая, был выше меня на голову и в полтора раза шире в плечах. Это сейчас он не был бы для меня достойным соперником. Но тогда. Тогда я пришел к Киму за победами. Или хотя бы за их отблесками. У меня были враги и соперники. Ким учил побеждать. Побеждать. Через пот кровь страдания и боль. Ким учил, прежде всего, падать. Потому, что — так или иначе, ты будешь побежден. В любом случае кто-то окажется сильнее. Вопрос всегда оставался одним и тем же — Что ты будешь делать после этого? Бой с Сержем, в котором я повредил руку, будет позже. Гораздо позже. Да я сумел прижать его к ковру, и взять на болевой прием со сломанным суставом. Я победил и Ким прогнал меня за такую победу, но когда хирурги собрали мне руку заново, Ким пришел в больницу с тремя апельсинами. Молча, посидел рядом с кроватью. Оставил пакет на тумбочке и, уходя, просто сказал — Мастер, больше мне тебя учить нечему. Тогда я и понял, чему на самом деле учил меня Ким.

Я достал из-за спины свой клинок и опустился на одно колено. Как же они становятся дОроги. Учителя. Но, почему только спустя годы и жизни? И только после того, как Перевозчик отвезет их тени в туман на северном берегу.

Мой меч тоже ковал Ким. Ковал своим хрипловатым натужным голосом. Я его слушал. Слушал как когда то. Очень и очень, давно.

— Кувырок! Падаем! Кувырок! Встаем! Кувырок! Падаем… Падаем… Падаем… Встаем!!!