Следы неизвестного

За два месяца студенческие представления о первых практических шагах молодого следователя развеялись, как дым. Не было еще следователя Литовцевой — была, скорее, курьер при Губаревой. Приводила в порядок бумаги, перепечатывала их, разносила повестки. Урвав свободную минуту, брала следственное дело и нахватывалась беспорядочных сведений — о допросах, о сроках производства, о порядке ведения очной ставки… Единственное, что делала системно, — аккуратно подшивала в свою папку копии постановлений, выносимых Губаревой, штудировала в них каждую строчку, вникала в смысл каждой запятой. Руководитель практики поручениями не докучала. Но на вопросы отвечала охотно, обстоятельно, демонстрируя безупречную логику.

К концу третьего месяца Губарева сказала:

— Не раздумала оставаться? Тогда докажи, что можешь расследовать самостоятельно. Возьми дело.

Несложным было это первое дельце: пьяный жилец набезобразничал в лифте, обругал лифтершу, а теперь каялся, пускал слезу и умолял ничего не сообщать на работу. Написала постановление об отказе в возбуждении уголовного дела и о передаче материала в товарищеский суд. Отпечатала. Показала Губаревой. Та с сомнением покачала головой, но сказать ничего не успела: начинался допрос. Валентина, уверенная, что в бумаге все как нельзя лучше, пошла к начальнику.

— Положите на стол, через полчаса зайдите.

Зашла через полчаса. Постановление было крест-накрест перечеркнуто красным. В конце: «Переписать!».

— Но почему? Что тут неправильно?

— Правильно. Только растянуто. Скучно, сплошной осенний день. Мысль следователя должна быть краткой и логичной, как у… математика.

Переделала. Получилось лаконичней, мотивировки точнее. На этот раз начальник зачеркнул половину.

— Почему?

— Вкрались юридические неграмотности. Пользуйтесь кодексом. Не стесняйтесь. Все мы его знаем, кажется, наизусть. Но это только кажется.

Переделала еще раз. Снова вернул постановление.

Чуть не со слезами пошла к Губаревой.

— Не знаю, что ему нужно…

— Ну, давай вместе.

Почти под диктовку отпечатала новый вариант.

— Кустарщина. Коротко, грамотно, но все еще… не изящно. Ладно, для начинающего сойдет. — И начальник наклонил голову, отпуская ее.

Взбешенная, выскочила из кабинета — и к Губаревой. Да будет ли конец этому откровенному преследованию?!

Губарева, человек, как уже успела понять Валентина, прямой, принципиальный, нимало не оскорбилась отзывом начальника о постановлении, невольным соавтором которого она была.

— Не злись и не расстраивайся. Тебя учат терпению. Учат искать сто вариантов. Думать учат. Не натренируешься на таких пустячках — сгоришь на первом же крупном деле. Надо так оформлять материал, чтобы суду все было ясно, а преступник не нашел бы в нем потом ни одной щели…

На должность следователя Валентину, к искреннему ее удивлению, все-таки приняли. Когда она получила удостоверение и место за столом напротив Губаревой, стало по-настоящему страшно. Составление версии, осмотр, эксперимент, допрос, обыск, назначение экспертизы — все эти действия, такие ясные в учебнике, в предстоящей реальности казались ей цепью неразрешимых задач.

Она видела, как порой мечется обычно спокойная, собранная Губарева. Сидит перед ней эдакий упитанный нахал и ухмыляется: «Может, я и украл. Только вещички-то — тю-тю! Как докажете, гражданин следователь?» Действительно, как? Истекает срок задержания, над следователем висит прокурорский меч, еще день — и придется освобождать заведомого преступника, а новых данных все нет…

Но ведь как-то выходит из положения Губарева. Да и Сашка… На факультете в титанах явно не числился — а работает же. И, кажется, вовсе неплохо.

* * *

Одно из первых самостоятельных дежурств в качестве следователя. Поздний вечер. На втором этаже — ни души. Внизу уголовный розыск, дежурная комната. Там — допросы, оформление протоколов, звонки. Здесь скука — до тошноты.

Около десяти вечера позвонил дежурный по горотделу:

— Для вас есть работа. В бане № 2 совершена кража меховой шапочки с диванчика открытого хранения. Потерпевшая сама задержала некую Людмилу Пряженникову. Обе здесь.

— Хорошо. Попросите потерпевшую подняться ко мне.

Вошла женщина средних лет, возбужденная, шумная.

— Расскажите, пожалуйста, все с самого начала и максимально подробно.

Рассказ потерпевшей наводил на мысль, что кража «случайная».

Ну, станет ли опытная воровка в этой же бане примерять украденную шапочку? А спустившаяся в гардероб женщина застала Пряженникову именно за этим занятием.

Оформив протокол, Валентина отпустила женщину, торопившуюся домой. Позвонила, чтобы привели Пряженникову. Сейчас, если ничего нового не выявится, воровку придется освободить: мелкое хищение. Меры общественного воздействия будут достаточны…

Дежурный привел в кабинет молодую блондинку. Смазлива. Одета элегантно. Синий с белой отделкой костюм точно по фигуре. Держится свободно, вежливо. Удобно села на стул у самого стола.

«Я волнуюсь больше, чем она, — с неудовольствием подумала Валентина. — А почему? Почему она-то спокойна? Но не задашь же ей такой дурацкий вопрос… А с чего начинать беседу?»