Следы неизвестного

— Гм… — Блоков ничего не понимал. — Ты что это такой… уставной? Случилось что?

— Никак нет, — по-прежнему в окно доложил Сысоев.

— О-о, значит, дело швах.

Блоков поднялся из-за стола, взял Сысоева под руку и повел к стульям, выстроившимся у стены.

— Садись, садись… В чем дело?

Сысоев покрутил шеей, сдавленной галстуком, и неожиданно для себя дал заливистого разобиженного петуха:

— Если мне пора…

Смущенно остановился, долго прокашливался, потом сиплым баском досказал:

— …на пенсию, так ты мне, Алексей Матвеевич, прямо скажи. Поперек дороги я никому стоять не хочу. А нужен я — так и работу дай настоящую…

Людей в областном следственном отделе, как всегда, было мало для того количества дел, которое здесь перемалывалось. Потому ходатайство Сысоева было удовлетворено на другой же день, и даже более чем полностью.

Опять не закрывалась дверь — очередью шли свидетели. Опять приходилось и есть, и спать на бегу. Опять ежевечерне звонил домой: «Извини, сегодня задержусь…

Словом, вернулось то состояние постоянной напряженности, постоянной нехватки времени, постоянной усталости, без которого, однако, жизнь — не жизнь, а сплошная отставка.

И вот сейчас, двигая вперед на привычном пределе мощности, — а сердчишко уже явно не то, и кости, видно к погоде, занудно болят — подполковник Сысоев тем не менее с удовольствием сообщил в трубку:

— Дежурный следователь слушает.

— Сергей Аверьянович, — донесся голос Горчакова. — Ограбление сберкассы. Инспектор уголовного розыска извещен. Проводника с собакой нужно?

Кости сразу успокоились. Исчезли всякие сердечные покалывания.

— Да, нужно. Созвонитесь с дежурным экспертом НТО, пусть побудет на связи. Жертв нет? Понял. Место происшествия под охраной? Спускаюсь.

Инспектора уголовного розыска Чернова нашел уже у выхода.

— Ну, Дмитрий, сегодня нам будет работка…

Возле машины их догнал выбежавший из дежурной комнаты капитан Горчаков:

— Проводник выехал к месту происшествия.

— Давно?

— Только что.

— Да нет, происшествие давно обнаружили?

Горчаков поднес часы к глазам.

— Сигнализация — четырнадцать… нет, теперь пятнадцать минут назад сработала. Подтверждение помощника с места происшествия — шесть минут спустя.

— Сколько грабителей? Приметы есть?

— Двое. Приметы самые общие. Один в куртке и вязаной шапочке с козырьком, у другого — пальто, ушанка.

Все равно передайте патрульным машинам и постовым.

— Уже.

Машина, чуть не ткнув бампером газик, на котором приехал помощник дежурного, остановилась у сберкассы. Сысоев, пока шел к двери, увидел, что у газетного киоска что-то спрашивает у продавщицы милиционер Климков. «Работает…» Из соседнего с кассой подъезда вышел Беляк и будто не спеша прошел в следующий. «И здесь работают». Чуть в стороне Рыжухин разговаривал с двумя остановившимися было девушками.

— Только подошли?.. Ну, счастливо погулять! — донесся его голос.

Неброская, незаметная постороннему глазу, в городе уже стремительно разворачивалась работа, называемая личным сыском. Все так же мерно мигают синим глазом патрульные машины, по-прежнему внешне невозмутимы постовые. Но система охраны правопорядка уже действует, пользуясь пока скудной, чрезвычайно скудной информацией.

Ничего. Будет информация!

Сысоев вошел в сберкассу и, пропустив Чернова, аккуратно прикрыл дверь, не трогая металлическую ручку.

— Здравия желаю, — поздоровался Чеидзе. Он стоял у входа.

— Так и висела? — кивнул Сысоев на табличку «Закрыто».

— Так точно.

Подошел помощник дежурного Михаил Шилов и вполголоса доложил о своих действиях.

Сысоеву было приятно чувствовать слаженность — при всем разнообразии действий — многих служб и множества людей, высокую профессиональную культуру в работе умных помощников.

Прибыл проводник с собакой. Но их сразу пришлось отправить обратно. След терялся за порогом: непрерывный поток прохожих в эти часы пик, резкий запах отработанных газов от автомашин исключали работу Султана. Пес дважды крутнулся у ступенек невысокого крыльца и, нервно повизгивая, заметался то в одну, то в другую сторону.

Дмитрий Чернов, нетерпеливо поглядывая на следователя, уже стоял возле кассиров. Сейчас, сейчас… Сысоев, внимательно — будто кинокамерой снимал — оглядел кассовый зал. Торопись не спеша, дорогой Дима, это великая вещь! Когда кассирши будут рассказывать, ты будешь головой крутить — где да как… А я зал теперь год буду помнить — и вон ту полосу на барьере, и стул, лежащий на боку, и лист какого-то бланка, высунувшийся из сейфа… Ты будешь оглядываться, а я за свидетелями понаблюдаю…

Кассирши ему понравились. Старшая, Клавдия Михайловна Федорова, уже справившись с волнением, обстоятельно рассказывала, как все произошло. Девушки же — они по очереди входили к кабинет заведующей — старательно пробовали вспомнить детали. Однако первый опрос — при всей добросовестности и старательности свидетелей — дал все-таки очень немногое.