Следы «Тигра». Фронтовые записки немецкого танкиста. 1944

Когда мы вернулись обратно к «Тигру», женщины в нем уже не было. На стеллаже с боеукладкой болталась ее цепочка, да и пилота люфтваффе тоже не было нигде видно. Вильф дремал на сиденье башенного стрелка, а Курт сонно сопел в обнимку с пулеметом. Хелман пинком сапога разбудил Вильфа.

– Где эта чертова девка, парень? И куда подевался летчик?

Вильф понятия об этом не имел. Снег продолжал ложиться на танк, выбеливая весь его корпус.

* * *

Мы нашли этих двоих в снежном сугробе неподалеку от «Тигра». Женщину мы услышали еще до того, как увидели, – какие-то невнятные вопли и стоны, и, ориентируясь на них, мы прошли сквозь белую пелену падающего снега к сугробу у берега реки. Здесь лежало несколько трупов, это были те самые раненые, которых оставили здесь умирать в одиночестве, на них еще были видны повязки и наложенные шины. Здесь же была и русская женщина, поверх которой устроился летчик люфтваффе в своем перепачканном летном комбинезоне с расстегнутой ширинкой, одной рукой он зажимал женщине рот, заглушая ее крики.

Я встретился с ней взглядом поверх плеча летчика и увидел, что она отчаянно сражается с ним, а также понял, что она будет точно так же сражаться со всеми нами, если потребуется, пока силы не оставят ее. Но, разумеется, в этом не было необходимости. Хелман пнул летчика в голову, потом в задницу, и тот скатился с нашей пленницы, тяжело ударившись о землю, с которой они в ходе борьбы смели снег.

– Это всего лишь шутка, герр полковник, – сказал он.

– Вы прекрасно знаете, как важна эта пленница, – холодно произнес Хелман. – Я велел моему экипажу держать ее в танке. Это касалось и вас.

– Ей приспичило по нужде, – осклабясь, сообщил летчик. – А она довольно забавно присела в снег.

– Идиот, – сплюнул Хелман. – Просто воздушный идиот. Да она может изменить ход всей кампании. А то и исход войны.

– Думаю, вы преувеличиваете, герр полковник, – со смехом произнес летчик. – Если правильно понимаю, я больше не состою в вашем экипаже? Вы замените меня кем-нибудь из тех, кто едет с зенитчиками. А я уж как-нибудь переберусь через мост и найду свою эскадру.

Хелман рассмеялся присущим только ему одному смехом.

Женщина поднялась с земли, приводя в порядок одежду и вытирая рукой рот, грудь ее вздымалась и опускалась. Летчик люфтваффе начал было поворачиваться, и я решил, что он собирается расстаться с нами без дальнейших разговоров. Но тут небо над рекой осветилось оранжевой вспышкой, а ужасающий грохот едва не разорвал мои барабанные перепонки. Я увидел обломки, которые, крутясь в воздухе, неслись над рекой, подсвеченные снизу оранжевым пламенем, которое стало через несколько секунд уже красным и расширялось во все стороны. Мы, все четверо – я, Хелман, летчик и русская, – стояли застывшими статуями и смотрели на части, дождем падающие в реку, падающие гуще и чаще, чем даже хлопья снега. Лишь через несколько секунд я осознал, что это были части тел – тел тех солдат, которые двигались по мосту, пересекая реку, а теперь неслись в воздухе России.

* * *

Разрывы следовали быстро один за другим, каждый из них сопровождался вспышкой оранжевого пламени, освещавшего реку от нашего берега и до другого. Некоторые из них происходили в воде, после чего вода в этом месте как бы закипала, и в воздух вырывались клубы пара, другие приходились по мосту, превращая его в бойню. Мы вчетвером бросились обратно к «Тигру», Хелман тащил, схватив за локоть, пленницу, а я толкал летчика люфтваффе перед нами к танку. Он, кстати, сам, по доброй воле, запрыгнул в танк, который, безусловно, полагал самым безопасным местом в такой передряге, а я проскользнул в свой водительский люк прямо на свое место.

Я чувствовал, что русская пленница снова находится у меня за спиной, она, наклоняясь, пыталась вместе со мной через смотровую щель разглядеть, что происходит снаружи.

– «Катюши», – пробормотал всезнающий Курт. – «Сталинские органы». Их ракеты летят на шесть или семь километров, в минуту могут выпускаться до двадцати штук.[56]

Ракеты выпускались откуда-то из глубины этого берега реки, где-то дальше к югу, они летели, оставляя за собой огненные следы в снежной пелене. Они начали уже поражать мост залпами, по три или четыре ракеты сразу, иногда, правда, после удара о ферму моста они меняли направление и рикошетом уносились в сторону, но чаще взрывались именно на переправе.