Следы в сердце и в памяти

Моя мама была самой доброй, самой терпеливой и умной женщиной из всех, которых мне приходилось встречать. Среднего роста, не худая и не полная, со спокойными карими глазами, слегка вьющимися каштанового цвета волосами, ровным тонким носиком, какими-то стеснительными улыбчивыми губами - такой она была всю жизнь. Вдумайтесь в то, что я сейчас вам скажу: за все годы не очень удачной своей жизни, при всех неприятностях и передрягах я НИКОГДА, НИ РАЗУ не слышал из её уст гневных слов, повышенной тональности в разговоре, упрёков и недовольства в адрес кого бы то ни было. Самое большое, что она себе позволяла, если была мною очень не довольна, были слова, произносимые больше в просительном тоне: "Сынок, не делай такого больше". Это на меня действовало сильнее любых громких речей, нравоучений и бранных слов. Она никогда не жаловалась на свою судьбу, на трудности, материальный недостаток, на усталость, недомогание и т. д. А ведь ей очень несладко пришлось в жизни. Своим воспитанием мы с сестрой целиком обязаны маме. Хотя сама она не получила ни хорошего образования, ни светского воспитания, у неё было какое-то внутреннее чувство интеллигентности и способности ненавязчиво прививать нам всё хорошее, что считала необходимым. Она учила нас не ввязываться в ссоры, быть уступчивыми, не быть завистливыми, быть мягкими, доброжелательными, трудолюбивыми и чистоплотными во всём, не злословить, не совершать неблаговидных поступков, не предавать, не лгать и т. д. Возможно, мы с сестрой не полностью стали такими, какими нас она хотела видеть, но и серьёзных безнравственных поступков, как мне кажется, ни моя сестра, ни я не совершили.

Начиная с 1928 года, мама постоянно работала, так как заработка отца нам явно не хватало. В Гурзуфе она работала то швеёй в мастерской, то делопроизводителем в сельсовете. В её обязанности входила и регистрация всех отдыхающих в санаториях и домах отдыха и оформление временной прописки через милицию. В этой работе я ей много помогал, часами просиживая за карточками регистрации и домовыми книгами, благо, она приходилась в основном, на время летних каникул. Когда мы переехали в Ялту, она сначала работала в райздравотделе секретарём, а затем до самого выезда из Ялты в годы войны - продавцом в киоске союзпечати в самом центре Набережной. Благодаря этому мы, уже взрослые ребята, имели доступ к обширной и самой свежей литературе, которую поглощали беспрестанно. После выселения из Крыма мама прожила в Узбекистане 20 лет (сначала в одном из колхозов в Голодной Степи, затем в посёлке Сыр-Дарья, а в конце жизни в г. Фергане). При ней находились старшая сестра моего отца до конца своих дней и моя сестра. Умерла мама от болезни дыхательных путей - эмфиземы. Я, получив телеграмму о плохом её состоянии, тут же вылетел. Она скончалась буквально за три минуты до моего появления. Тело её было совсем ещё теплым, выражение лица спокойное, в какой-то озабоченной полуулыбке. Похоронили мы её в красивом месте на мусульманском кладбище, совершив все полагающиеся обряды. Позже там же были похоронены мать и отец моего двоюродного брата Либана, который бережно ухаживал за могилами. Теперь не стало и его самого.

Симферополь - Ялта