Следы ведут в пески Аравии (второе издание)

Затем полагалось выпить воды из источника Земзем. Хранитель источника среди беснующейся Толпы казался мраморным изваянием. Механическим жестом он наполнял чашу и безмолвно протягивал ее очередному паломнику. Зеетцен слышал, что иногда по велению эмира хранитель бросает в чашу яд, и тогда смерть наступает мгновенно. Дрогнувшей рукой Зеетцен взял чашу и выпил нечто теплое и горьковато-соленое.

Теперь предстояло исполнить ритуал "сай". Это значило семь раз пробежать туда и обратно всю главную улицу Мекки, расположенную между священными горами Сафа и Марва, длиной метров четыреста с лишним. Своим происхождением сай якобы обязан тому моменту древней истории, когда Агарь металась по раскаленной пустыне в поисках воды. Вот эти ее мучительные метания и надлежало повторить в миниатюре всем правоверным мусульманам. Но есть в ритуале и какие-то отголоски языческих обрядов.

"Сай" означает "иди быстро", "беги", но Зеетцен заметил, что бегут далеко не все. Видимо, это зависит от рвения или от физических возможностей. Вот кто-то мчался так стремительно, что уже свалился и теперь судорожно вертится на земле, стараясь не быть раздавленным обезумевшими паломниками. А вон того, толстого, слуги просто несут на руках. Зеетцен увидел и женщин. Какой-то араб, обняв своих спутниц, важно шагал по улице, не обращая ни на кого внимания. У молодого перса на плечах сидел ребенок. Над головами людей вытягивали свои длинные шеи невозмутимые верблюды.

Зеетцен сначала бежал вместе со всеми как одержимый. Затем споткнулся и замедлил бег. Нет, это было выше его сил. Он незаметно нырнул в дом, снятый Абдаллахом. Отдышавшись, поднялся на крышу, служившую, как и повсюду на Востоке, террасой, и, приникнув к перилам, глянул вниз. А там, на улице, все еще бежали, шумели, суетились тысячи людей, гонимые нервным напряжением, боязнью что-то сделать не так и тем самым совершить грех, неотступными мыслями о действительно содеянных грехах, жаждой раскаяния, страстной потребностью в искуплении и прощении.

— На крышах домов в Мекке не положено появляться мужчинам, — услышал он вдруг бесстрастный голос матвафа. — Там проводят все свое время женщины, занимаясь домашними делами. Мужчина, вышедший на крышу, может быть обвинен в том, что он подглядывает за тем, что ему не позволено видеть.

Зеетцен в отчаянии отпрянул от перил…

На восьмой день месяца зу-ль-хиджжа из Мекки отправлялась огромная процессия на холм Арафат, где правоверные должны были прослушать проповедь мекканского имама и отслужить молитвы. Только посетившему этот холм давался титул "хаджи". "Арафат" значит "узнавание". По преданию, именно на этом месте встретились и узнали друг друга Адам и Ева, изгнанные из рая. С этого же холма якобы архангел Гавриил являлся пророку Мухаммеду.

Дорога к Арафату — это двенадцать миль на восток, в сторону города Эт-Таифа. Собственно, это даже не один, а два холма, нависшие один над другим. Более низкий окружен стеной, на вершину ведут выдолбленные в граните ступени. В долине у подножия Арафата полагается провести день и ночь.

Рано утром все те тысячи паломников, которые накануне в "Мекке молились, кружили вокруг Каабы, пили воду Земзема, бегали, все те тысячи людей, что кишели на улицах и в переулках, погрузили на верблюдов и ослов тюки с поклажей и устремились к Арафату. В отличие от сутолоки предыдущих дней это шествие двигалось спокойно и величественно. Зеетцен, ехавший в сопровождении проводника, успевал не только рассматривать спутников, по и тайком отмечать на бумаге все пункты по дороге.

Многотысячная человеческая масса заполняет долину. Приближаясь к холму, все молятся и кричат: "Ляббайк!", будто призывая небо в свидетели своего религиозного усердия. Лучи закатного солнца окрашивают багрянцем белые накидки пилигримов. И почти тотчас же солнечный свет сменяется пламенем костров. Люди раскидывают шатры и читают вечернюю молитву.

Зеетцен стал, как обычно, рассматривать темное небо. Глядя на звезды, он постепенно отрешался от всего земного. С детства он привык верить, что каждый человек рождается под определенной звездой, и всю жизнь вел поиски своей звезды. У нее не было названия. Там. далеко в небе, в бесконечности мироздания, она, возможно, так же одинока, как и он, и так же не знает, что ждет ее в катаклизмах вселенной. Быть может, завтра она столкнется с другим небесным светилом или упадет. Ведь есть же такое понятие "падающие звезды" — в Сирии их было множество. А вдруг его звезда уже давно погасла и только свет ее все еще летит сквозь эту черноту? Летит к людям, к нему, летит, летит, летит… Голову его заволокло туманом. Летит, летит… Он не заметил, как заснул.