Следы ведут в пески Аравии (второе издание)

— А когда дождей нет, откуда берут воду? — спросил Зеетцен. — Ведь ее здесь требуется немало и для питья и для омовения. Кругом — ни одного ручья, а в колодцах вода соленая.

— С гор для стока трубы проведены. Это было еще при Зубейде, вдове халифа Харуна ар-Рашида. А у каждого хозяина цистерны есть — в них воду и собирают.

Описание площади с Каабой Зеетцен читал у Нибура, но теперь все это выглядело иначе: ведь Нибур сам не был здесь в пользовался чужими изображениями. Он взял их из арабской рукописи и немного подправил по устным рассказам и по рисункам одного турецкого художника. Кстати, Нибур писал о том, что этот художник восемь лет провел в Мекке и неплохо зарабатывал, продавая рисунки паломникам. Значит, здесь можно рисовать?

Проводник продолжал свои объяснения. "Мне надо зарисовать эти места, начертить плап, — думал между тем Зеетцен. — Как это сделать? Он следит за мной. Но все должно быть изображено точно, без ошибок. Бумагу достать, наверно, невозможно. Запомнить… Или потом… во время хаджа? Тогда будет много пароду. Кто заметит?" А сам послушно следовал за матвафом.

Около Каабы — священный источник Земзем. В этих засушливых краях появление Земзема — чудо. И легенда находит ему свое объяснение. Когда жена Ибрагима, Сарра, почувствовала, что она стареет, не произведя мужу потомства, она послала его к своей служанке — египтянке Агари. Та родила от Ибрагима сына Исмаила, но Сарра, тогда же родившая Исаака, выгнала из дома Агарь с Исмаилом. И скитались онп по пустыне, умирая от жажды, пока архангел Гавриил не сжалился над ними: он ударил о землю крылом, и появился Земзем. Как похожи мифы друг на друга, хоть и в разных религиях! Не такого ли эта вода происхождения, что и на Синае, вызванная из-под земли ударом посоха Моисея?.. А Исмаил с той поры почитается как прародитель и покровитель арабов.

А вот и Макам-Ибрагим, где хранится камень, на котором стоял якобы Ибрагим, когда строил Каабу, — здесь показывают даже отпечаток его колен. А чуть поодаль — гробницы Исмаила и Агари. И здания, принадлежащие четырем мусульманским религиозно-юридическим школам — шафиитской, маликитской, ханифитской и ханбалитской. И между ними мраморный мимбар — кафедра, с которой читают проповеди.

Почти целый месяц Зеетцен бродил по Мекке. Чем-то неуловимым она напоминала ему Иерусалим — такие же камни, почти лишенные растительности, та же мертвенная закоснелость "священных мест", то же оживление в момент появления паломников и тот же религиозный фанатизм толпы. Другая вера, другие правы — атмосфера та же. В городе грязно. Когда идет дождь, потоки воды разливаются по немощеным улицам, превращая их в черное месиво, ибо сточных капав нет.

О том, чтобы сделать план города и Каабы, пока не могло быть и речи. Зеетцену все время казалось, что за ним следят. Усерднее, чем настоящие мусульмане, он совершал на площади пятикратную молитву, чтобы все лучше запомнить. Порою ему даже удавалось достать карандаш. Но у Каабы никогда не бывало пусто, а вызвать подозрение было не только неразумно, но и опасно. Даже по ночам в дрожащем пламени свечей там виднелись чьи-то фигуры.

Поэтому, оставив уточнение плана до окончания хаджа, Зеетцен стал искать себе иное занятие. В конце концов он решил направиться в селение Мадаин-Салих. Там, в пустыне, говорят, находятся развалины неизвестных городов, десятки вырубленных в скалах гробниц, испещренных надписями. О них слышал еще Нибур. Но Абдаллах ас-Суккат, снявший в Мекке дом для Зеетцена и навещавший его, отговорил ученого от этого: и так кое-кто подозревает, что чужеземец принял ислам не во имя религии, а из каких-то иных побуждений. Он, Абдаллах, старается в это не вникать. Но подобная поездка усугубит подозрения в неискрен-пости, привлечет внимание ваххабитского эмира Мекки и наверняка вызовет его гнев, а это может быть сопряжено с опасностью для жизни.

22 декабря 1809 года Зеетцена вызвали к эмиру. Последовал немногословный допрос.

— Откуда?

— Из Европы.

— Турок?

— Нет.

— Кто?

— Бедный пилигрим.

— Вероисповедание?

— Мусульманин.

— Когда?

— Неофит.

— Зачем здесь?

— Чтобы завершить свое обращение.

— Почему столько книг?

— Жажду быть ученым богословом.

Глядя недоверчиво и грозно, эмир знаком велел ему удалиться.

Теперь уже Зеетцен не помышлял о Мадаин-Салихе. Но не прошло и недели, как он, оправившись от испуга, затеял не менее рискованное предприятие. Он решил посетить Медину — город, куда в 622 году переселился Мухаммед ("переселение" — по-арабски "хиджра"), откуда вел свои войны и где был погребен.

Абдаллах уверял европейца, что посещение Медины не пройдет ему даром. Ваххабиты, владеющие Хиджазом, считают идолопоклонством паломничество в Медину, к могиле пророка, и запрещают его. Но для всех правоверных мусульман посещение Медины желательно, хотя и не установлено Кораном; не надо надевать ихрам, и можно обернуться быстро. И вот Зеетцен, прикинувшись дервишем, примкнул к попутному каравану.