Следы ведут в пески Аравии (второе издание)

Но Зеетцен был как одержимый. В Европе никто не видел даже изображения Мекки. А вот он начертит ее точный план. О своих истинных намерениях он не говорит хозяину, напротив, восхваляет ислам и клянется, что мечтает стать мусульманином.

— Хорошо, я склонен помочь тебе, — сказал наконец Абдаллах. — И ты увидишь то, что не дано увидеть людям твоей страны. Но все зависит от тебя самого, — продолжал он. — Слушай меня внимательно, и ты дойдешь до цели.

Оказывается, для обращения в мусульманство достаточно несколько раз произнести основную формулу ислама: "Нет божества, кроме Аллаха, и Мухаммед — посланник Аллаха!" Затем надлежит совершить аль-уду — ритуал омовения перед молитвой и прочесть сами молитвы: утреннюю (салят ас-субх), полуденную (салят аз-зухр), послеполуденную (салят аль-аср), при заходе солнца (салят аль-магриб) и в начале ночи (салят аль-иша). Разумеется, следует неукоснительно соблюдать все, что требует мусульманская вера. Но для полного обращения, для истинного проникновения в ислам неплохо было бы выучить наизусть весь Коран, положения шариата, сунну и многое-многое другое.

У Зеетцена появился еще один учитель — мусульманский богослов шейх Хамза.

Со времен Геттингена Зеетцен не занимался столь усердно. Но выучить наизусть Коран он и не помышлял. Да и зачем? Он же не собирался приобретать титул шейха.

31 июля 1809 года его обращение совершилось. Муфтий, который эту процедуру проводил, не был особенно придирчив. Упомянул двадцать четвертую суру Корана, на что Зеетцен выпалил:

— Аллах — свет небес и земли. Его свет — точно ниша; в ней — светильник; светильник — в стекле; стекло — точно жемчужная звезда!..

При этом сам был удивлен собственными познаниями.

Зеетцен получил фирман, свидетельствующий о том, что он больше никакой не франк, а мусульманин Муса аль-Хаким, новообращенный.

Что, собственно, изменилось в его жизни? Причесал в одну сторону волосы на теле, как положено по его новой вере. Обрил наголо голову, как того требуют ваххабиты при совершении хаджа. Старался не забывать о соблюдении всех предписаний ислама. Теперь, он был в этом уверен, ему ничто не грозит.

В доме Абдаллаха ас-Сукката он пробыл до октября. 8 октября переоделся в ихрам, который принес ему шейх Хамза, и почувствовал себя удивительно легко и свободно. Впрочем, теперь нужно было жить по мусульманскому лунному календарю.

Приближался последний месяц года — зу-ль-хиджжа, когда и следовало совершать хадж.

Вот и заветные Ворота спасения, Баб эс-Салам, на восточной стороне Джидды. Здесь надо было действовать быстро и уверенно. Именно на этом месте "неверным", как ему не раз говорили, грозила смерть или насильственное обрезание. На каменной ограде страшным предупреждением чернели зловещие железные крюки. Зеетцен, внутренне содрогаясь, зашагал дальше. Длинная борода и красный загар, который он приобрел за последние годы, скрывали от окружающих испуганного европейца — новоявленного мусульманина.

Далее начиналась заповедная земля — "харам", что значит "священная", "неприкосновенная". Земля эта невелика, и границы ее со всех сторон, то есть из Джидды, из Медины, из Ирана, из Сирии, из Йемена, определены очень точно и весьма давно. Специальные знаки отмечали начало харама, пункты остановок караванов. Дорога петляла по бесплодной, каменистой пустыне, окруженной горами, и полого поднималась вверх. А вот это место на самых подступах к Мекке называется "Тан-им". Оно уже вовсе запретно для "неверных". В XVII веке христиан и иудеев здесь сжигали живыми. Каменные столбы на дороге указывают границы святого города. Проходя мимо них, следует читать молитву "Умра". По мусульманскому поверью, дьяволы в бессилии останавливаются при виде домов и минаретов Мекки.

Зеетцен шел от Джидды двое суток и прибыл в Мекку ночью 10 октября 1809 года. Среди гор, в небольшой долине, спрятана от всего мира святая святых ислама. Но в темноте ничего не увидеть — есть только ощущение необычайности места, его таинственного прошлого и славной нынешней судьбы. "Ведь это именно сюда обращены по пять раз в день взоры миллионов мусульман всего земного шара", — подумал Зеетцен.

Каждый пришедший в Мекку обязан найти себе проводника, именуемого "матваф" (или "мутаввиф"), и тот обеспечивает ночлег и пищу, следит за точным выполнением ритуальных обрядов и молитв. В шариате прямых указаний на это нет, но в процедуре хаджа столько тонкостей, что никакому паломнику одному не справиться. Зеетцену же был просто жизненно необходим такой человек. который бы ему все объяснял и руководил каждым его шагом.

Оказалось, что, войдя в город, следовало сразу же обойти вокруг Каабы. К священному месту они и направились, едва забрезжил рассвет.