Следы ведут в пески Аравии (второе издание)

Далее распростерлась долина, также густо усеянная развалинами домов, храмов, грудами камней, обломками колонн. Одних только гробниц Буркгардт насчитал не менее двухсот пятидесяти. Судя по архитектуре, относились они к различным историческим периодам. Выступы некоторых скал были превращены в обелиски.

На горных террасах, расположенных на разных уровнях, дома и храмы были вырублены прямо в скалах. Этот розовый песчаник сам по себе, своей податливой мягкостью диктовал методы строительства. Проникнуть в него резцом было нетрудно. Но и разрушению он подвергался много быстрее, чем крепкий базальт, из массивных блоков которого сооружались здания на севере страны. Поэтому нигде не сохранились надписи, время стерло и выветрило их. Остался лишь костяк города, его огромного архитектурного монолита. В нем легко было усмотреть влияние эллинизма — коринфские колонны, греческий орнамент. В отдельных элементах Буркгардт ощущал неведомое ему доселе искусство. А обелиски? Не пришли ли они из египетского зодчества? В самом деле, это не только перекресток географических путей, но и гармония разных архитектурных стилей. Повсюду виднелись массивные нагромождения диковинных форм — возможно, там тоже скрывались мавзолеи, храмы, жилые дома. Рассмотреть бы все в деталях!

Около русла ручья дома были, видимо, сметены многократными наводнениями, но и здесь мелькали фундаменты, каменные глыбы, остатки колодцев и снова гробницы, еще более величественные и нарядные, чем виденные Буркгардтом ранее. А дальше, насколько хватал глаз, на север тянулись скалы.

— И река течет сквозь них под землей еще с четверть часа, — сказал проводник.

"В пустынях все пространства измеряются временем движения, и так даже у рек", — подумал Буркгардт и в последний раз оглянулся на город. И словно на прощание древние зодчие уготовили путнику еще одно прекрасное видение: дворец, не похожий ни на одно из других строений города.

— Что это? — изумленно спросил Буркгардт.

Дворец дочери фараона, — равнодушно ответил проводник, которому надоела медлительность его подопечного.

Буркгардт, как зачарованный, направился в сторону дворца. И тогда проводник, до сих пор терпеливо смотревший на то, как Буркгардт заходил в гробницы, разглядывал амфитеатр, руины, вдруг завопил:

— Стой! Теперь мне ясно, кто ты! Ты — неверный, и в развалинах города наших предков у тебя свои цели. Но будь спокоен, из всех сокровищ, которые здесь хранятся, мы не позволим тебе взять ни одной монеты. они на нашей земле и принадлежат нам.

— Я просто любопытен, и меня интересуют такие красивые здания. И никаких других целей у меня нет, кроме как принести эту козу в жертву Гаруну.

— Остановись, неверный, и не приближайся к нашим сокровищам! — прорычал проводник.

— Да ты взгляни, разве я ищу какие-то деньги? — воскликнул Буркгардт.

— Конечно, ты их не возьмешь у меня на глазах. Но я-то знаю, что колдуну ничего не стоит перенести их куда он только пожелает.

Буркгардт остановился. он понял, что настаивать на своем нельзя. Он здесь один, посреди пустыни, где и в глаза не видели европейца. Если его заподозрят всерьез, то им ничего не стоит его обыскать, задержать и убить. Он же совершенно беззащитен! Даже если его оставят в живых, то отнимут деньги и, что еще хуже, путевой дневник. В их глазах исписанная непонятными закорючками бумага, вне всякого сомнения, будет выглядеть как инструмент колдовства. Придется отступить. А ведь напротив этого дворца еще какое-то необычное сооружение… Его засыпало песком и гравием, но ясно виден круглый купол. Нет, нельзя поддаваться искушению. Надо выйти отсюда живым и сообщить точные координаты Эс-Сика. Пусть сюда придет специальная экспедиция — целенаправленная, многочисленная и даже с охраной. А может быть, со временем и местные жители привыкнут к посещениям чужеземцев. Раз уж английская леди едет сюда с целой свитой, то что же будет дальше!

— Очень любопытные развалины, — весело сказал он, тряхнув головой. — Чрезвычайно интересно было бы посмотреть, но взгляни, кажется, уже солнце садится, а мы еще ничего не сделали. Пойдем скорей.

Проводник снова взвалил козу на плечи, и они полезли в гору. Буркгардт с невыразимым сожалением то и дело оглядывался. "Как неприятно, — думал он, карабкаясь по крутой тропинке, — что мысль о сокровищах, спрятанных в древних развалинах, столь крепко укоренилась в сознании местных жителей. Мало того, что опп следят за каждым шагом чужеземца, так они еще и верят в то, что достаточно волшебнику взглянуть на место, где лежат сокровища, чтобы те перенеслись куда ему угодно".

Наконец они поднялись на небольшое плато, у дальнего края которого была сооружена прямоугольная площадка, на ней — алтарный жертвенник, над ним — своды. Вокруг лежали груды камней.

— Это терраса Гаруна, — сказал проводник. — А могила на самой верхушке горы. Хочешь туда или здесь?