Следы ведут в пески Аравии (второе издание)

Правда, ему, Зеетцену, никакие ассоциации не нужны, он хочет сохранить и признание и славу для себя одного, но, быть может, Блуменбах знаком с фон Цахом? И Зеетцен срочно пишет Блуменбаху. Он просит совсем немного, всего лишь секстант, но надеется на большее. А вот и ответ Блуменбаха. Нервно сжимая письмо, Зеетцен читает: «Что касается желания Вашей милости приобрести секстант для Вашего чрезвычайно важного путешествия, то по поводу этого я обратился к господину фон Цаху и вчера получил подробное наставление от этого столь же любезного, сколь и ученого астронома. Начало ответа прилагаю в копии, остальное — в оригинале и смею Вас просить по возможности скорее вернуть его мне обратно. Буду Вам очень признателен, если Вы мне заблаговременно сообщите более подробные сведения о маршруте, по которому Вы намереваетесь следовать… Примите уверения в моем сердечном участии по отношению к Вашему почтенному начинанию и пожелания его счастливого осуществления. Остаюсь преданный Вам Иоганн Фридрих Блуменбах».

Зеетцен лихорадочно вчитывается в послание фон Цаха. Но что это? Тот пишет, что с подобной же просьбой к нему. обратился некий английский или американский капитан, сохранивший в тайне свое имя и местонахождение; он тоже хочет проникнуть в Центральную Африку, но только с западного ее побережья, и фон Цах предлагает Зеетцену объединиться с этим капитаном. Нет, нет, от подобного предложения следует решительно отказаться! Ведь его путь ведет в Африку с востока. Непременно с востока — через Сирию, Палестину, Аравию, наконец. И потом он, Зеетцен, ни с кем не хочет делить славу!

25 июня 1801 года Зеетцен отправляет фон Цаху письмо, в котором подробно излагает план своего путешествия. Очень большое значение он придает подготовке и поэтому считает необходимым лично познакомиться с господином фон Цахом и получить от него нужные астрономические наставления, ибо его безумно удручает неумение пользоваться секстантом, в получении которого он также рассчитывает на господина фон Цаха. Он так верит в благосклонность высокочтимого господина фон Цаха, что заранее благодарит его за посильное участие и помощь. Далее Зеетцен писал о том, что хочет устроить свои финансовые дела так, чтобы в начале 1802 года пуститься в дорогу. В лице еверского хирурга по имени Якобсен он надеется обрести доброго спутника. Через Вену по Дунаю он намерен добраться до Константинополя, провести там несколько месяцев, дабы лучше узнать языки и правы мусульман, и затем совершить обстоятельное путешествие по малоизведанным землям Сирии и Палестины; оттуда по Красному морю переправиться в Аравию, проследовать по маршруту Карстена Нибура — конечно же, превзойти его — и непременно посетить святая святых ислама — Мекку и Медину; затем добраться до африканских берегов и, присоединившись к попутному каравану, проникнуть во внутренние районы континента.

Во имя чего же он собирается покинуть родную страну, родственников и друзей, не зная, сможет ли он когда-нибудь к ним вернуться? Почему он избирает именно этот путь, какие надежды с ним связывает и отчего венцом своих стремлений считает Африку?

«И если мне повезет и я останусь жив, — пишет Зеетцен фон Цаху, — то я надеюсь этим путем достигнуть и западных берегов этой части света, ибо из сообщений большинства путешественников явствует, будто между восточным и западным берегами Африки наличествуют определенные торговые связи. Преимущества моего маршрута будут заключаться в том, что в пути я для владельцев крупнейших наших библиотек и музеев приобрету турецкие, арабские, греческие и персидские манускрипты и печатные книги, произведения искусства, монеты и т. д., что поможет многим научным изысканиям. Все турецкие сухопутные и морские карты, навигационные и астрономические инструменты и таблицы и т. д. могли бы быть переданы мною в распоряжение немецких ученых и стать украшением немецкой обсерватории». Зеетцен подробно пишет, какое внимание он намерен уделить животному и растительному миру этого края, минералогии, ремеслам, статистике, торговле, политической, математической и физической географии. Он обещает снимать копии со всех греческих, латинских, арабских, еврейских надписей и египетских иероглифов, какие будут попадаться на его пути. Уверен, что обнаружит следы городов, стертых с лица земли войнами и разбойничьими набегами.