Слэн

С интересом он следил, как свободной рукой девушка коснулась молитвенного жезла. Только прикоснувшись к нему, она на мгновение застыла и полуобернулась.

— Мне бы хотелось напомнить тебе, что ты должен быть более уверенным, у тебя большое сходство с принцем Инезио, даже оттенок голоса тот же.

— Что, — спросил Холройд, — делать с…

Он застыл. Он замер потому, что в настоятельном неотвратимом движении пальцы девушки достигли металлической подставки. В какие-то мгновения у него возникло чувство, будто он держит не руку девушки, а живую проволоку.

Холройд корчился в молчаливой агонии. Он попытался высвободиться, но его усилие не имело настоящей силы. Всю силу поглотила энергия, переливающаяся в его тело.

У него хватило времени сообразить, что его обманули…

Глава 8. Лоони на утесе

С тюремного пола дворца, где она лежала, Лоони могла видеть богиню Инезию. Полуосвещенное тело Инезии покоилось в огромном кресле, которое она приказала принести сюда несколько дней назад. Небольшое, прекрасно очерченное тело Инезии выглядело неподвижным. Золотые кудри, которые венчали ее голову, слабо сияли. Она слегка нагнулась, голова бессильно опущена, руки неподвижно свисают — ее сущность покинула тело.

Когда Лоони смотрела на это безвольное тело, стало нарастать напряжение, словно внезапный ветер подул в огромной ночи. Он нарастал. Могущество пронеслось по помещению. Стало светлее, уже отчетливо можно было разглядеть человеческое тело на цементном полу. Тело приникло к земле с мягким стуком. Она открыла глаза и заулыбалась.

Раздался звонкий голос, довольно музыкальный. Инезия глянула себе под ноги и остановила взор на темноволосой женщине. Ее голос был наполнен триумфом.

— А, милая Лоони, мой план осуществляется. Он думает, что я — это ты, и он позволил мне взять себя в область тьмы. Таким образом, важные чары, необходимые для показа, как его перенесли в Гонволан, устранены. Вдобавок ко всему Пта узнал могущество молитвенного жезла не так, как ему следовало бы узнать его — посредством прямого течения, а отфильтрованное моим телом, лишенное двух разновидностей энергии, которые были созданы, чтобы оживлять его память.

Ее смех зазвучал громче, пока не угас. И, намеренно громко, она сказала:

— Я собираюсь нарушить его умственное равновесие. Три и даже больше уровней его чар разрушено. Но это уже не важно. Я могу заставить его снять их еще до нападения на Нуширван. Так будет и с седьмым, когда я положу руку на кресло. Не думаю, что Пта придется сесть в него…

Она закончила:

— Я почти забыла, дорогая Лоони. Я включила твое имя в большой список людей, которые будут казнены. Этот список он подпишет. У списка другое назначение: обеспечить еще одну причину, из-за которой он будет вынужден напасть на Нуширван.

Лоони насмешливо вглядывалась в свою мучительницу. Детское личико выражало бесконечное торжество, глаза Инезии расширились, губы вытянулись в тонкую нить. Увлеченность передавалась в каждой черточке ее лица, хотя она и пыталась придать ему маску безразличия и силы.

Лоони сухо заметила: две защиты сломаны. Две из семи. Она могла себе представить, насколько это искусно было сделано. Инезия, выступая как Лоони, привлекла Пта признанием, каким образом она разрушила одну за другой чары, спасая его от смерти.

Лоони заставила говорить себя, как и прежде, насмешливо, с сарказмом в голосе:

— Так ты хочешь стать мною? Бедная Инезия! Какая это, должно быть, трудная роль! И он уже любил тебя, Инезия? Можешь ли ты разрушить эту чару Пта?

Светловолосая женщина тряхнула своей головкой.

— Я не собираюсь скрывать от тебя свою неудачу. Этот идиот — моралист.

— Но ведь таким и был Пта. Неужели ты не помнишь? — голос Лоони стал богаче, слегка наигранным. — Он никогда не пользовался украденными тобой чужими женскими телами.

В глазах у Инезии загорелся огонь. Она тяжело дышала. Огонь ее глаз излучал голубое пламя гнева.

Затем она рассмеялась, звонким и грубым смехом.

— Ты, кажется, не понимаешь, Лоони, что Пта здесь, во времени Гонволана, где он нормально умирает. Больше того, он управляется человеческим умом, сильным умом, будь уверена, но таким, который не сможет приспособиться к Гонволану вовремя, чтобы вмешаться в мои планы…

Он проснется завтра с мыслью, что я велю ему быть моим любовником, принцем Инезио, и что ты изменила приказ, чтобы показать ему настоятельную необходимость нападения на Нуширван. Долго сопротивляться психологическому нажиму, который я приберегла для него, он не будет. Что касается упомянутых тобой чар, чтобы Пта узнал мои права, он переспит со мной… — Ее смех стал прерывистым и доверчивым. В нем была грустная нотка, с небольшим юмором.

— Ты думаешь, что он будет сопротивляться мне, мне, когда мы одни, в моих апартаментах? Он будет думать, что единственная его надежда, пока он во дворце, называется принцем Инезио.