Слепая физиология. Удивительная книга про зрение и слух

Когда я приехала в Сент-Луис в августе 2012 года, Лиам повел меня на прогулку на вершину холма в Форест-Парке. Мы приостановились, чтобы полюбоваться открывающимся видом, и Лиам отметил: когда он видит вдалеке две параллельные дорожки, он не уверен, какое расстояние их разделяет – несколько шагов или больше. Обычно он считает, что предметы расположены ближе к нему, чем на самом деле, поэтому для определения расстояний он пользуется смартфоном или портативным GPS-трекером. Я подумала о том, как важно, что у Лиама в детстве было достаточно хорошее зрение, чтобы научиться читать, и как умно было с его стороны освежить и развить свой навык чтения после операции. Он может читать текст, набранный кеглем в 10 пунктов, так что смартфон отлично помогает ему ориентироваться в пространстве. Кроме того, с его стороны было очень умно не забрасывать чтение по системе Брайля, поскольку в ясные солнечные дни на улице ему сложно читать с экрана смартфона. Лиам никогда не сдается, так что в таких случаях он подключает к смартфону брайлевский дисплей, похожий на маленькую клавиатуру, и читает с него. Кроме того, с брайлевского дисплея Лиаму также удобно читать книги в автобусе.

Лиаму сложно на глаз определять расстояния в том числе потому, что он в принципе плохо воспринимает расположение объектов в трехмерном пространстве. Одно дело распознавать отдельные объекты, но понять их общую пространственную конфигурацию – это уже задача другого уровня. С вершины холма в Форест-Парке Лиам плохо определял расстояние между объектами или их размер. Как мы узнаем чуть ниже, он не опирается на тени и перспективу, чтобы понять расположение предметов в глубину. Маленькие дети уже в семь месяцев осваивают этот навык, и большинство из нас обращается к нему автоматически^[142]; Лиам же, напротив, должен был сознательно формировать стратегии для понимания глубины пространства. Мы продолжили прогулку по парку и Медицинскому кампусу Университета Вашингтона в Сент-Луисе, в то время как Лиам описывал мне свои стратегии зрительного восприятия, а я пыталась представить себе, каким он видит мир.

Наше зрение позволяет нам видеть объекты на самых разных расстояниях. Присмотревшись, мы можем увидеть две песчинки, словно две точки, которые разделяет всего одна пятая миллиметра; если же мы поднимем взгляд в ночное небо, то увидим звезды, которые находятся на расстоянии многих световых лет от нас. Впрочем, без специального оборудования и вычислений мы не можем определить расстояние от нас до той или иной звезды или расстояние между звездами. Если уж на то пошло, Луна намного ближе к нам и меньше, чем Солнце, однако мы не можем прийти к этому выводу, опираясь только на зрение, за исключением разве что моментов солнечных затмений. Однако мы вполне можем использовать свое зрение, чтобы определять расстояния до объектов, расположенных на земле. Как заметил психолог Джеймс Гибсон, мы можем использовать землю в качестве системы отсчета.

Гибсон понял, насколько важно видеть землю для определения расстояний, когда во время Второй мировой войны военные поручили ему исследовать курсантов – будущих летчиков^[143]. Тогда все считали, что лучшими пилотами становятся те, кто лучше всего воспринимает глубину пространства, но оказалось, что результаты стандартных тестов на восприятие глубины пространства не помогали предсказать способности к пилотированию у того или иного курсанта. Гибсон пришел к выводу о том, что во время посадки самолета пилот определяет расстояние не просто по воздуху: он опирается на свое ощущение пространственного расположения объектов на земле. Нам нужно было подняться в воздух, чтобы понять, насколько важна земля для организации нашего зрительного мира.

В пустом воздухе сложно понять, насколько далеко от нас расположен тот или иной объект и какого он размера. Несколько лет назад на прогулке я заметила, как мне подумалось, пролетавшую мимо деревьев птицу. Мгновение спустя я поняла, что летящее существо намного ближе ко мне, и оно моментально изменилось с размеров птицы до размеров насекомого: это была бабочка. Я не меняла свое восприятие размеров и расстояний сознательно, это случилось спонтанно. В тот момент я испытала на себе феномен константности размера. Когда объект приближается к нам, его изображение на нашей сетчатке увеличивается, а когда он удаляется – уменьшается, однако в большинстве случаев мы воспринимаем предметы не в соответствии с тем, сколько места их изображение занимает на сетчатке, а в натуральную величину.