Слепая физиология. Удивительная книга про зрение и слух

Лиам не просто не любил открытые лестницы: ему не нравились любые ситуации, где резко меняется зрительная картинка. Он не любил окна и зеркала – то есть все то, что обрамляло трехмерное пространство, которое либо не связано с остальным окружением, либо не является его непосредственным продолжением. Вот как Лиам писал об этом в 2012 году: «Я до сих пор не связываюсь с зеркалами… Они так сильно подрывают мое восприятие мира, что сейчас я не могу в них смотреть. Кстати, у меня есть базовое правило зрения… Правило такое: зеркала – та же самая сторона, окна – другая сторона». Я не сразу поняла, что Лиам имеет в виду под сторонами, но он ссылался на то, что видит в стекле. Висящее в комнате зеркало отражает интерьер комнаты (если только в его отражении нет вида из окна), тогда как если смотреть из комнаты в окно, то вы увидите вид снаружи.

РИСУНОК 8.6. Отражение в стекле.

Представьте себе, что вы стоите в комнате и смотрите сквозь оконное стекло. Вы увидите с той стороны стекла улицу, но зачастую вы также увидите и отражение того, что находится в комнате. Как можно увидеть на Рисунке 8.6, результат может быть обескураживающим, особенно для Лиама.

Помимо линейной перспективы и градиента текстуры мы несознательно используем для определения глубины и другие маркеры – например, рисунок света и тени. Так, на Рисунке 8.7 вы, скорее всего, увидите впадины и выпуклости. Рассмотрев изображение, вы заметите, что выпуклости светлые наверху и темные внизу, тогда как впадины, напротив, темные наверху и светлые внизу. Наш опыт показывает, что свет почти всегда направлен сверху вниз; следовательно, свет оставит блик на макушке выпуклости, но ниже он не достанет. В случае со впадиной мы видим обратную картину. Если вы перевернете книгу вверх ногами, то вы увидите, как впадины на этой странице становятся выпуклостями и наоборот^[147]. Пока у Лиама было мало зрительного опыта, впадины и выпуклости на этом рисунке выглядели для него одинаково, но сейчас он видит их почти так же, как и все остальные люди, и ему все труднее переключиться на старый режим восприятия и увидеть их плоскими. Его навык использования теней для восприятия глубины постепенно становится автоматическим.

РИСУНОК 8.7. Тени влияют на наше восприятие глубины пространства. Переверните картинку вверх ногами, и впадины станут выпуклостями – и наоборот.

Однако иногда тени только мешают Лиаму. Когда он идет по тротуару, он не уверен, что за линию видит перед собой: может быть, это тень, которую следует проигнорировать, а может быть, это палка, о которую можно споткнуться. Лиам писал: «Свет иногда так падает, что на поверхностях появляются лишние линии (я их нежно зову «врушки»), и мне нужно не только определять значение линий, но и разбираться, какие из них важны, а какие нужно игнорировать». Поэтому в те дни, когда из-за освещения на земле много теней, или на прогулке с друзьями, когда он должен идти и поддерживать беседу одновременно, он использует трость, чтобы различать тени и препятствия.

Тень от столба, стоящего на обочине дороги, начинается у его основания и непрерывно стелется по земле, однако некоторые тени удалены от своего источника, и это помогает нам определить расположение этого объекта. В верхней части Рисунка 8.8 тени прижаты к шарикам, тогда как в нижней части рисунка они расположены дальше от них: во втором случае нам кажется, что шарики парят над полом. Но для Лиама шарики в обоих случаях выглядели одинаковыми, и второй ряд шариков не висел в воздухе. Для него три нижних шарика и их тени просто образовывали лежащую на боку букву V, обозначенную пятью пятнами. Он не использовал тени для того, чтобы определить положение шариков в трехмерном пространстве.

Поскольку Лиаму было сложно интерпретировать открывающиеся перед ним пейзажи, это повлияло и на его умение воспринимать самые разные изображения. Когда человек, который только обрел зрение, впервые видит какую-либо картину, он может и не понять, что перед ним именно картина^[148]. Он не может определить ее содержание на ощупь, и сама идея о том, что картина представляет собой кусочек реального мира в миниатюре, может быть ему совершенно чуждой: такой человек может уделять раме намного больше внимания, нежели самой картине. Но и здесь Лиаму помогло то, что в детстве у него было хоть какое-то зрение: будучи ребенком, он видел картинки и фотографии, поэтому он понимает, что это такое, и понимает простые рисунки и мультики. Когда я показала ему визуальную загадку («друдл»), представленную на Рисунке 8.9, он тут же понял шутку.

РИСУНОК 8.8. Тени влияют на наше представление о положении шарика.

Однако более сложные изображения Лиаму не нравятся – разве что абстракции. Меньше всего ему нравятся пейзажи, которые опираются на перспективу, градиент текстуры и тени: они максимально отличаются от его любимых карт, которые отражают пространственные взаимоотношения – расстояния и направления – но редко включают в себя изображения.

РИСУНОК 8.9. «Ранняя пташка поймала очень сильного червячка»