Слепая физиология. Удивительная книга про зрение и слух

Сам же Лиам нисколько не сомневается в своем отношении к операциям и полученному зрению. Он развил свои зрительные навыки и реструктурировал свой перцептивный мир, чтобы иметь возможность заниматься тем, что ему нравится – самостоятельно передвигаться, заниматься интересной работой в медицине и науке и играть в самые разные игры. С помощью своего зрения, трости и GPS-навигатора он исследует новые места и получает огромное удовольствие от таких поездок. Он почти полностью преодолел свою застенчивость, и теперь занимается спортом в командах для слабовидящих, а также присоединился к организации, выступающей в защиту людей со слабым зрением и альбинизмом, где смог найти новых друзей. «Я не представляю себе, как бы я прожил последние несколько лет по-другому», – писал он мне.

Лиам пользуется поддержкой не только мудрой и любящей матери, но и прекрасного врача, который знал его и заботился о нем на протяжении почти всей его жизни. Лиам редко показывает сильные эмоции, но ближе к концу одного из моих визитов, когда мы ждали на перекрестке возможности перейти дорогу, Лиам притих, а потом заговорил негромко, но с глубоким чувством. «Мои глаза – это и глаза доктора Т. – сказал он, – потому что он двадцать лет заботился о них. Я берегу свои глаза и использую их как можно лучше, потому что я перед ним в долгу. Я очень ему благодарен».

Несмотря на все трудности, для Синди наблюдать за тем, как Лиам учится видеть, сродни тому, как наблюдать за маленьким ребенком, впервые познающим мир. Поскольку видеть – это для Лиама тяжелая работа, он редко говорит о том, что видит что-то красивое. Но Синди помнит, как одним утром они с Лиамом проснулись на восходе солнца, и Лиам впервые в жизни увидел росу. «Как рождественские огни на траве», – сказал Лиам.

Часть 2. Зохра

Глава 10. У всего есть свое имя

В январе 2010 года я стояла в аудитории перед своими студентами во время первого занятия семестра и заметила девушку, которая сидела по центру первого ряда: она не отрывала от меня взгляда, следя за каждым моим движением, чем сильно меня нервировала. Я как-то не так выгляжу? Я быстро осмотрела свою одежду, но все было в порядке. Минуту спустя я успокоилась: той бдительной студенткой была Зохра Дамжи, которая заходила в мой кабинет за пару дней до лекции, чтобы предупредить, что она глуха и пользуется кохлеарным имплантатом. Неудивительно, что она выглядела такой сосредоточенной: она не только слушала мою лекцию, но и читала ее по губам.

Примерно через неделю Зохра зашла ко мне в кабинет сдать домашнюю работу. Она уже уходила, когда я окликнула ее и, дождавшись, пока она обернется, спросила, не хочет ли она рассказать мне свою историю. Она слегка застенчиво улыбнулась, как бы говоря: «Никто никогда не спрашивал».

Слепоглухая активистка Хелен Келлер однажды сказала: «Слепота отрезает нас от вещей, но глухота отрезает нас от людей»^[150]. И зрение, и слух позволяют нам воспринимать объекты, до которых мы не можем дотянуться, но зрение является основным методом определения нашего местоположения в пространстве и ориентирования в нем. Когда же человек говорит, мы можем и видеть, и слышать его, однако за пределами сообществ, изъясняющихся жестовыми языками, для коммуникации с другими из всех наших сенсорных систем мы полагаемся в первую очередь на слух. Лиам развивал свое зрение главным образом чтобы лучше ориентироваться в физическом мире, но Зохра училась слышать во многом для того, чтобы наладить связь с социумом.

Зохра родилась в танзанском городе Моши, расположенном у подножия горы Килиманджаро, высочайшей горы Африки. Тогда ее родители жили и работали в Дар-эс-Саламе в 440 километрах от Моши, однако Моши был родным городом ее матери, которая всегда приезжала туда для родов. Зохра была третьим ребенком в своей семье; четвертый родился три года спустя.

Вскоре после рождения Зохры родители увезли ее в Дар-эс-Салам, и через шесть-семь месяцев они поняли, что с ней что-то не так. Зохра не могла поднять голову, и она все время спала. В Килиманджарском христианском медицинском колледже в Моши, где жили бабушка и дедушка Зохры по материнской линии и ее тетя Нажма, была хорошая физиотерапевтическая программа, так что ее родители решили оставить Зохру с Нажмой, которая могла бы водить ее на физиотерапию. К их величайшему облегчению, многие проблемы отступили – но не все. Зохра никак не реагировала на игрушки, издававшие какие-либо звуки. Возможно, у нее проблемы со слухом? Один друг направил Нажму к знакомому, жившему в Найроби, а тот посоветовал осмотреть Зохру в Портлендской больнице в Лондоне. Так семья решила отправить Нажму и Зохру в Лондон.