Слепая зона

Сейчас не время ставить себя на первое место.

Я надеялся, что однажды наступит момент, когда я смогу все ей рассказать, заставить ее понять.

А до тех пор буду предаваться страданиям.

– …следующая игра. Вот на чем мы должны сосредоточиться. Мы еще не выбыли из гонки, даже близко. Пока мы еще можем побороться за кубок, – сказал Холден, когда я пришел в себя и понял, что пропустил половину его речи. – Отмечайте свои ошибки, исправляйте их и возвращайтесь с жаждой большего. Нам всем предстоит потрудиться. Побеждайте как команда и проигрывайте как команда, – добавил он и выдержал паузу. – И сражайтесь как команда.

Тренер Сандерс слушал речь, стоя в углу раздевалки и скрестив на груди руки. Он тоже явно был недоволен исходом матча, но позволил капитану взять все под свой контроль.

Игроки закивали, и на их лицах отразилась решимость. Они собрались вокруг Холдена, когда он протянул руку. Игроки накрыли его руку своими, а Холден посмотрел мне в глаза, дав сигнал взять инициативу на себя и выкрикнуть одну из наших командных кричалок.

Но во мне не осталось командного задора.

Я шмыгнул носом и посмотрел на свою руку, лежащую поверх остальных.

– «Сражайся» на счет три, – сказал Холден. – Раз, два…

– Сражайся!

Ответ команды разнесся эхом по раздевалке, а потом все стали собираться, тихонько переговариваясь, кто-то отправился в тренажерный зал, кто-то – в душ, а кто-то просто решил пойти домой.

Я даже не успел развязать бутсы, как Холден оказался рядом.

– Давай пройдемся, – сказал он и, не дожидаясь ответа, без спешки вышел из раздевалки.

Я неохотно направился за ним, а поскольку на поле еще было полно фанатов, игроков другой команды и журналистов, то Холден повел меня в тренажерку.

– Садись, – показав на скамейку, сказал он. Я сел, а Холден, поставив руки на бедра, посмотрел в пол, а потом перевел взгляд на меня. – Что случилось?

– Я не…

– Мне плевать, что ты не хочешь это обсуждать. Ты – часть команды и основная причина, почему мы сегодня продули. Ты хреново прикрывал сегодня и выложился в лучшем случае процентов на двадцать.

Мне стало стыдно от того, насколько точна была его оценка.

– Потому моя обязанность как капитана – выяснить, что происходит, хочешь ты рассказывать или нет. Либо говоришь сейчас, либо я устрою тебе райскую жизнь на каждой тренировке, пока не признаешься.

Я поджал губы.

– Что, заставишь меня круги наматывать?

– Если потребуется.

Я покачал головой и опустил плечи, упершись локтями в колени.

– Семейные проблемы. Без обид, но ни с кем делиться не хочу.

– Кто-то умер?

Я хмуро глянул на Холдена.

– Что? Нет. И было немного грубо, Кэп.

– Мне нужно знать, насколько все серьезно.

– Зачем? Чтобы ты меня заменил?

Он бросил на меня взгляд, подтвердивший его прежнее заявление.

Если понадобится.

Я взъерошил рукой волосы и снова выпрямился.

– Я расстался с Джианой. Вернулся к Малии. Мама едет на реабилитацию. Мой отец – кусок дерьма, которому на все плевать, а если ты сместишь меня с моего места, богом клянусь, я тебя убью, Холден, потому что ты лишишь меня единственного повода для радости. Футбол – моя жизнь, – выпалил я и удивился тому, что от этих слов у меня перехватило дыхание. – Он… футбол – все, что у меня осталось.

Я посмотрел на него, тяжело дыша, и увидел, что его лицо немного смягчилось.

– Ты вернулся к Малии, – сказал Холден, не обратив внимания на остальное.

Я хмыкнул и снова уперся взглядом в пол.

– Да.

– Этого ты хочешь?

– Да, – встав, соврал я. – А теперь я могу идти, сержант, или вы отправите меня на гауптвахту?

Холден посмотрел на меня взглядом, подсказавшим, что его совсем не позабавила моя шутка. Однако, похоже, ответ его удовлетворил и он перестанет меня мучить – во всяком случае, до конца дня.

– Иди, – махнув на меня рукой, сказал он. – А к понедельнику приведи мысли в порядок.

Я кивнул, но, когда подошел к двери, Холден снова меня окликнул.

– И не забывай, что мы не просто твоя команда, – бросил он напоследок.

Я подождал, но поворачиваться не стал.

– Мы друзья. Мы семья. Клэй, я знаю, что ты всегда первым протягиваешь руку помощи, но мы тоже можем помочь. – Он помолчал. – Ты просто должен нам позволить.

Его настрой словно пронзил меня раскаленным клинком, воткнутым между ребер, потому я лишь кивнул, показав, что услышал его, а потом выскочил за дверь и пошел к раздевалке.

А свернув за угол, тут же увидел ее.

Джиана стояла в конце тускло освещенного коридора, ее волосы были собраны в растрепанный пучок. Она возилась с ключами к своему кабинету, придерживая под мышкой айпэд. Даже издалека я заметил такие же круги у нее под глазами, что были у меня. Ее плечи были понуро опущены, что напомнило о боли, которую я ей причинил.

Когда дверь открылась, Джиана вздохнула и огляделась в коридоре.

И застыла, увидев меня.

В груди появилась такая жгучая боль, словно я разом почувствовал все перехваты, жертвой которых становился за свою карьеру. Эта была сокрушительная и безжалостная пытка, но я все равно воспользовался каждой ее чудовищной секундой, чтобы еще немного поглядеть на Джиану.