Слепень

До начала судебного заседания оставалось ещё три четверти часа, можно было не спешить. Да и думалось, идя пешком, легче. «Итак, на сей момент ситуация пресквернейшая. Один труп уже есть, а могло быть три. Способы убийства на любой вкус: отравление, разрыв картечи, сожжение. И всё это, несмотря на присланные фальшивые покаянные письма… Ох, господи, я же должен был проверить залу судебного заседания Приёмышева…

– Извозчик! – Ардашев махнул тростью, и пролётка остановилась.

XI

Поднявшись по ступенькам здания Окружного суда, Клим Пантелеевич понял, что опоздал. В коридоре, у кабинета судьи Приёмышева, толпились люди. Ардашев заглянул в приоткрытую дверь. Приёмышев лежал на полу лицом вниз и корчился в судорогах, пытаясь что-то произнести. Прокурор и присутствующий в процессе присяжный поверенный склонились над ним.

– Что здесь произошло? – Ардашев обратился к присутствующим.

– Ничего не могу понять, – развёл руками секретарь судебного заседания. – Павел Филиппович зашёл в залу, сел в кресло и вдруг вскрикнул. Тут же резко поднялся, сказал, что заседание начнётся позже и вышел. Ни я, ни прокурор, ни адвокат ничего не поняли. Он слегка пошатывался. Я за ним. Открыв дверь, увидел, что судья опустился на четвереньки. Тут же послал за доктором. Я и в полицию на всякий случай протелефонировал, ведь в его адрес были угрозы… Смотрите, он еле дышит. Наверное, апокалиптический удар.

– Маловероятно, – выговорил Ардашев и тут же направился в залу судебного заседания.

На зелёном сукне стола среди стопки чистой бумаги лежал конверт, адресованный Приёмышеву. Текст на нём был набит на пишущей машинке.

Затем присяжный поверенный перешёл к осмотру кресла. Он вынул лупу и принялся изучать поверхность сиденья.

– Господа, господа, это полиция! Приказываю всем разойтись! Пропустите врача! – донеслось из коридора.

Ардашев обернулся.

Перед ним возник Поляничко.

– Клим Пантелеевич, вы уже здесь?

– Да, но Слепень меня опередил и на этот раз. Вот, посмотрите, – адвокат указал на кресло.

– Что это?

– Сырная кнопка[3]?

Начальник сыскного отделения уже протянул руку, но адвокат предостерёг:

– Осторожнее, Ефим Андреевич, не пораньтесь. Она заточена на манер ножа и остриё, вероятно, пропитано ядом. Состав ещё предстоит выяснить химикам.

– Он что, сел на неё? – рассматривая орудие убийства, спросил Поляничко.

– Именно. Преступник проник в зал заседаний, скорее всего, ещё вчера вечером, или сегодня утром, вспорол кресло и укрепил кнопку в деревянной части.

– А почему она коричневая? Обычно сырные кнопки стального цвета.

– Слепень выкрасил её под цвет обивки, чтобы она была незаметна. Расположив кнопку под обивкой острыми концами вверх, он, как я смею предположить, обмазал её ядом повышенной концентрации. Ведь судья сумел только дойти до кабинета и упал. Яд быстро проник в кровь. Не последнюю роль сыграло его щуплое телосложение. Злодей предусмотрел и это.

– Получается, что и в данном случае вилка для нарезки и сыр соответствуют способу совершения преступления?

– Совершенно верно.

Поляничко потёр лоб и промолвил:

– Вы не представляете, какой я сегодня получу разнос от полицмейстера. Чувствую, коллежским секретарём и отправят в отставку. Титулярного не дадут…

– Очень важен состав яда. Зная его, будет легче выйти на преступника.

– На это уйдёт день-два, – вздохнул Поляничко, – слишком долго. Но я потороплю эксперта.

Появился Каширин с фотографом.

– А? Клим Пантелеевич, и вы тут? – деланно удивился полицейский.

Ардашев усмехнулся:

– А где ещё быть адвокату, как не в суде?

Начальник сыскного отделения недовольно посмотрел на своего помощника и проговорил ледяным голосом:

– Позовите фотографа. Пусть снимет орудие убийства – сырную кнопку. Укупорьте её в пакет, как вещественное доказательство.

– Мать честная! – воскликнул Каширин, наклоняясь над креслом. – Ого! На обшивке следы крови, глубоко вошла. Жестоко, спору нет. Но зачем? Таким образом, ведь не убьёшь.

– Как сказать, Антон Филаретович. Если лезвие смазать ядом, то можно и сдушегубить.

– Вот оно что! Теперь понятно, почему потерпевший еле дышит. – Он поднял глаза на Поляничко. – Приёмышева увезли в санитарной карете. Даст Бог, выкарабкается.

– Спаси его Господь от смерти, а нас с вами от позора! – Начальник сыска перекрестился и велел: – Пошлите за судебным следователем. И выясните, кто заходил в залу до начала судебного заседания.

– Да-да. Начну с секретаря, – согласился помощник и скрылся за дверью.

– Обратите внимание на письмо. Адрес набит на машинке. Думаю, Ефим Андреевич, его надобно вскрыть.

– Давайте посмотрим.

Начальник сыскного отделения извлек письмо и прочёл:

– «Врата ада открыты. Слепень». Отпечатков пальцев, я полагаю, как всегда, не оставил. – Тут же протянул Ардашеву.

Присяжный поверенный обратился к Каширину, допрашивающему секретаря:

– Простите, что прерываю, Антон Филаретович, могу ли я задать вопрос Сергею Макаровичу?

Сыщик пожал плечами, встретился взглядом с Поляничко и недовольно ответил:

– Задавайте, уж коли надумали.

– А когда это письмецо к вам поступило?