Слепень

– Как всегда, утром вместе с почтой.

– А почтальон был тот же?

– Не могу сказать. Видел только со спины. Я слышал, что кто-то ходил по коридору, а когда открыл дверь, корреспонденция уже лежала на общем столе. Я выбрал письма, относящиеся к нашему судопроизводству, и вернулся на место. Это послание было адресовано лично Павлу Филипповичу, но его не было, и я положил конверт ему на стол в залу заседаний. Думал, что прочтёт во время прений.

– А вы не обратили внимания, что конверт не только без почтового штемпеля, но и без марки?

– Откровенно говоря, нет. Много было работы.

– Благодарю вас.

Ардашев обратился к Поляничко:

– Ефим Андреевич, а вы истребовали с почтамта письма, отправленные ранее Слепню якобы от имени трёх его потенциальных жертв?

– Это те, что… – замялся он и, не найдя ответа, посмотрел на Каширина: – Изъяли, Антон Филаретович?

– Так от вас указания не было, Ефим Андреевич.

– Соблаговолите, милостивый государь, сии письма немедленно отобрать. Они должны находиться не на почте, а у судебного следователя Леечкина. Это, как-никак, вещественные доказательства по уголовному делу.

– Слушаюсь.

– Вот так и служим, Клим Пантелеевич, – раздражённо махнул рукой начальник сыска, – так и преступников ищем. За всё должен отдуваться начальник сыскного отделения, да-с. Не сомневайтесь. Мы вас ознакомим. А вы уж не сочтите за труд, верните нам. Суток хватит на изучение?

– Достаточно будет и двух часов.

– Вот и отлично.

– Простите, господа, вынужден вас покинуть, – извинился Ардашев. – Через несколько минут начинается слушание уголовного дела. Честь имею.

– Желаю здравствовать!

Ардашев скрылся в двери другой судебной залы.

Поляничко вынул табакерку и, глядя на Каширина, выговорил с усмешкой:

– Хотел было пожелать Ардашеву удачи, но подумал, что может обидеться. Он же и так никогда не проигрывает.

XII

28 января, среда.

Ставрополь город купеческий. Тихий и богатый, как и вся южная губерния, привыкшая к хлебному изобилию. Население небольшое, но церквей построили семнадцать и вдобавок воздвигли женский Иоанно-Мариинский монастырь, стоящий в шести верстах от города, который и сам, как город. Храм на полторы тысячи прихожан с трёхъярусной звонницей, пять корпусов под кельи, двухэтажная больница, две церковноприходские школы, два гостиничных дома для приезжих, двухэтажный корпус для живописи, воскобойный завод, мастерская по изготовлению церковной утвари и ювелирных изделий, водяная и ветровая мельницы, пасека, две маслобойни, скотный двор и многочисленные хозяйственные постройки.

Согласно данным за 1908 год в губернской столице насчитывалось: банков – пять, заводов и фабрик – четыре, магазинов, лавок и торговых складов – девяносто шесть. Три театра, три библиотеки и пять синематографов. Одна ресторация и двенадцать ресторанов. А трактиров, пивных, рюмочных и шашлычных? Не счесть. Гуляли в городе с размахом! Но отоспавшись, принимались за работу. Жили по-семейному, в мире и согласии. Нищих и беспризорных детей в Ставрополе никогда не было. Всех сирот определили по приютам, а скитальцев – по ночлежным домам.

А вот сплетен и грязных пересудов здесь не любили. Сказывали, что Городской голова лично отчитывал в здании Думы, что на Соборной горе, двух редакторов газет («Голос Ставрополя» и «Ставропольские губернские ведомости»), затеявших между собой публичную перепалку в прессе. И, конечно, все удивились, когда не где-нибудь, а в любимом всеми «Северокавказском крае» появилась статья под заголовком «Город в страхе». От кого-кого, а от господина Евграфова такого не ожидали. Ладно бы был просто редактор, так нет! Ещё и гласный Городской думы, лицо приближённое к власти!

Поляничко с Кашириным стояли навытяжку перед полицмейстером, читавшим ледяным голосом злосчастную статейку: «Доблестная местная сыскная полиция вот уже больше недели не в состоянии поймать преступника, терроризирующего Ставрополь и отправляющего на тот свет лучших горожан. В собственном доме убит старший советник Губернского Правления Бояркин В.С., совершенно покушение на вольнопрактикующего врача Кирюшкину Е.И., а вчера злоумышленник сумел нанести увечье судье Окружного суда Приёмышеву П.В., находящемуся до сих пор без сознания. Кто следующий? Неужто каждый из нас должен трястись от страха и ждать вердикта этого Слепня, обнаглевшего настолько, что он печатает свои, так называемые, приговоры в городских газетах и даже объявляет Милостивый Манифест об освобождении от ответственности тех, кто выполнит его условия? Как жить простому обывателю? Хотелось бы задать местной полицейской власти вполне уместный вопрос: на чью помощь мы можем надеяться, кроме Божьей?». – Фен-Раевский поднял глаза и добавил: – Жду от вас ответа, господа.