Слепи мне счастье…

«Напрасно я бегу к сионским высотам,

Грех алчный гонится за мною по пятам»

***

И все – таки жизненный идеал — это воплощение особой сказочной стратегии, исходящей не из стандартных постулатов практического разума, общепринятого, размеренного и хрестоматийно заглаженного:

Под руководством и контролем Юпитера

в пределах, установленных Юпитером

Лат.

А опирающейся на поиск собственных решений, самобытных и новых, свободных от предрассудков и бездуховности:

«Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать;
И ведаю, мне будут наслажденья…»

А. С. Пушкин

***

История

Эйнштейна как – то спросили, в чем разница между ним и обычным человеком. Он ответил, что если любого попросить найти иголку в стоге сена, то он прекратит поиски, когда эту иголку найдет. Сам же Эйнштейн, напротив, прочешет весь стог в поисках всех возможных иголок.

***

Однажды ученик спросил у Мастера: – Долго ли ждать перемен к лучшему? – Если ждать, то долго! – ответил Мастер.

***

И кто способен силою вольнолюбивой страсти «воспламенить мир», а не быть добычей жизни глухой, «дитя хладного разврата жизни» (Пушкин). Чтобы потом, красуясь в мнимости неких ценностей (из области шаманского гнозиса), молвит, что в самих пороках моих проблескивает что – то великое:

«И смотрят боги безучастно
На скорбь земли,
Их вечен век…»

Брюсов

И все – таки жизненный идеал не позволяет яркую жизнь подменить низкопробными суррогатами, укладывая ее в прокрустово ложе узкой банальности.

«Наша жизнь есть то, что мы думаем о ней»

М. Аврелий

Напоминание:

не бойся, что не получится, бойся что не попробуешь

Русский писатель и по совместительству великий психолог, создавший «вечные» образы мировой литературы с почти таинственной, поражающей художественной яркостью, на самом высшем рубеже художественного реализма, написал об этом:

«… восковая фигура с омертвелой маской вместо лица»

Ф. М. Достоевский.

(в аристократических кругах Москвы его называли плебеем, «вороной в павлиньих перьях»)

И все – таки жизненный идеал для тех, которые гордость, некогда присущая человеку, не уступят место унижению, и для которых истина не на той стороне, на чьей государство и палач. Без этой веры бытие личности и нации становится неестественным и невыносимым:

«Толпой угрюмой и скоро позабытой
Над миром мы пройдем без шума и следа»
М. Ю. Лермонтов

Поэт, «поднявший меч Геракла»

***

Лермонтов был уверен в своей правоте поднять меч Геракла – страстный призыв души к деяниям во имя жизни, страстный поиск обновления человека в могучей земной жизни.

В уста героя Печорина он вложил эту экспрессивную мятежную силу, проверяющую человека на прочность: «Нет, я бы не ужился с этой долею! Я как матрос, рожденный и выросший на палубе разбойного брига: его душа сжилась с бурями и битвами, и, выброшенный на берег, он скучает и томится».

И сам поэт, и его поэтические образы – энергия бунта, протеста, титанической тоски и порыва. Он искал могучего проявления воли, приобщения к широким интересам времени. В его природе было что – то особенное, ему одному свойственное, что – то гордое и таинственное, сильное и подлинное без которых жизнь скучна и однообразна.

И. С. Тургенев так описал свое впечатление от встречи с Лермонтовым:

«В наружности Л. было что – то зловещее и трагическое; какой – то сумрачной и недоброй силой, задумчивой презрительностью и страстью веяло от его смуглого лица, от его больших и неподвижно – темных глаз».

Печорин скажет о себе, а значит – о Лермонтове: «…Глупец я или злодей, не знаю; но то верно, что я так же очень достоин сожаления…»