Слепящий нож

Гэвин был потрясен. Несколько месяцев назад он справился бы с этим убийцей в одиночку – а теперь его цветовая слепота едва не стоила жизни ему и Белой! Он поглядел на серые светильники, горевшие по всему периметру комнаты: конечно же, они не были серыми – они были синими и зелеными. Видимо, будучи синим-зеленым бихромом, Белая запаслась цветными люксиновыми светильниками как раз на такой случай, чтобы можно было воспользоваться их светом и начать извлекать в мгновение ока. Будь убийца менее подготовленным, даже сам внезапный световой потоп смог бы дать ей несколько секунд. Правда, этот убийца оказался опытным; но в любом случае благодаря вмешательству Гэвина и Черных гвардейцев все кончилось благополучно.

Гэвин забеспокоился, в порядке ли Белая, – она ведь не извлекала уже много лет, да и вообще здоровье у нее было не в лучшем виде.

При помощи гвардейцев он поднялся с пола, и тут в него врезалась вбежавшая в комнату Каррис. Она вцепилась в него с такой яростью, что едва снова не опрокинула. Совладав с собой, Гэвин обнял ее в ответ.

– Я услышала, что было покушение… и тебя тоже там видели… Ты… ты напугал меня до полусмерти, Гэвин Гайл!

– Ты перекрасилась, – глупо сказал он.

Действительно, Каррис высветлила волосы; прежде они были темными, как обычно у тирейцев. Но ему нравились светлые волосы.

– Тебе же нравятся светлые волосы, – сказала Каррис.

– Он спас мне жизнь, – сказала Белая, подходя к ним.

Да, она шла сама; ее не катили в кресле! Гэвин не мог различить ореолов вокруг ее серых глаз, но видел, что эти глаза больше не выглядят выцветшими, безжизненными. Теперь они снова были похожи на глаза извлекателя. Кроме того, на ее щеках проступал бледный румянец. Она казалась сильнее, моложе – и все же ее ореолы все еще оставались целыми, хвала Орхоламу!

– Мне доложили, что перед смертью он заговорил. Он сказал: «Свет нельзя сковать». Гэвин, ты понимаешь, что это значит?

– Это значит, что у нас проблема, – тихо отозвался тот.

– Это значит, что Орден Разбитого глаза не только существует, но и решил объявить о своем существовании. И вот это уже действительно значит, что у нас проблема. Орден восстал; он затевает войну… Ладно, иди, я знаю, у тебя на сегодняшнюю ночь другие планы, а мне все равно придется не спать до утра, пересказывая всю эту историю, отдавая распоряжения и отвечая на вопросы. Я справлюсь без тебя. Тебе… – она махнула в сторону Каррис, – я предоставляю все остальное.

И Орея Пуллавр подмигнула ему!

– Благодарю, – ответил Гэвин, чувствуя, что краснеет.

– Нет, Гэвин, это я тебя благодарю, – серьезно сказала Белая. – От всей души.

* * *

Разумеется, после случившегося он не мог просто взять и вернуться в свою комнату. Помещение следовало обыскать (Гэвин, затаив дыхание, следил, как гвардейцы открывают стенной шкаф), а после выставить в нем охрану. Марыся сидела на своем низеньком стульчике возле двери с таким видом, словно хотела стать невидимой в присутствии Каррис; однако она не желала удаляться без приказания, на случай если Гэвину вдруг что-нибудь понадобится.

Гэвин наотрез отказался позволить гвардейцам находиться в комнате.

– Со мной будет Каррис! Она гвардейка.

Продолжая препираться со стражей, он взглянул в сторону Марыси и незаметно махнул ей рукой. Бывшая рабыня с благодарным видом молча выскользнула за дверь.

– Хмм… Мы исходили из предположения, что она будет занята… другими делами, лорд Призма, – сухо отозвался капитан гвардии Блейдман. («Что, Железный Кулак специально тренирует свои кадры воспроизводить эту интонацию?») – Кто-то напал на Белую, взобравшись на ее балкон. Мы не собираемся оставлять вас одного в минуту опасности.

В конце концов они согласились поставить двоих гвардейцев на балконе и задернуть штору. Обоим стражникам выдали плотные шерстяные плащи и шапки вместе с распоряжением не входить внутрь, пока Гэвин не побарабанит в стекло – если он побарабанит в стекло. Еще несколько гвардейцев остались в коридоре, за далеко не звуконепроницаемой дверью.

«Какая же это все-таки докука – быть настолько важной шишкой, что тебя постоянно хотят убить!»

– Ты в порядке? – спросила Каррис, закрыв за собой дверь.

Гэвин почти не слушал. Он пользовался случаем, чтобы поглядеть на нее – впервые разглядеть ее по-настоящему. Ему казалось, будто он отсутствовал целую вечность. Только сейчас он заметил, что она до сих пор двигается с опаской. Чернота и опухоли спали, но не ушли полностью. Каррис быстро восстанавливалась.

– Так, глаза у тебя заживают хорошо, а как все остальное? – спросил он.

– Глаза? Да я же похожа на енота!

Каррис вытянула губы в трубочку и сморщила лицо, изображая грызуна, и добавила к этому тихое попискивание.

– Ну-ка еще раз, – сказал Гэвин.

Смущенная, она засмеялась, и он засмеялся вместе с ней.

– Из тебя вышел чертовски симпатичный енот, прямо смотрел бы и смотрел.

– О Гэвин Медоточивый! – насмешливо откликнулась она. – От твоих возвышенных речей у меня волшебным образом… ой, ты только погляди!