Слепое счастье

— Надо действовать методично, иначе этот хаос нас поглотит, — решила Тереска. — Пока откладываем сомнительные вещи в сторону, а потом в случае чего сразу и выбросим.

— А я? — Янушек тоже хотел участвовать. — Мне упаковывать или выбрасывать?

— Ты бери чемодан, который поменьше, и загружай книжки, что в комнате, может, поместятся. А мы будем выгребать все из шкафов и прочей мебели.

Работа закипела. Возможно, она была не очень методичной, но вне всякого сомнения — очень тяжёлой. Почти все с полок в шкафу влезло в чемоданы. Остались вещи, висевшие на плечиках, остались свитера и постельное бельё, остались также обувь и посуда, шкаф с вещами Зигмунта и продукты, цветы и косметика, и ещё сто тысяч разных вещей, которые захламляют любую нормальную квартиру. Куча на выброс у самой стены росла в устрашающем темпе. Иных результатов тяжкого труда почти не было заметно.

Взмыленные Тереска со Шпулькой с трудом закрыли последний имевшийся в наличии чемодан. Девчонки посмотрели на комод, на висящую в шкафу одежду, затем друг на друга и остро почувствовали, что рано или поздно любые силы исчерпываются.

— А в диване — ещё зимние вещи, — безо всяких эмоций произнесла Шпулька. Тереска уставилась в окно и ничего не ответила. Затем сделала несколько шагов и опустилась на один из чемоданов.

Тут, как всегда кстати, прорезался Янушек.

— Эй, что я скажу, — крикнул он из комнаты. — Чемодан уже полон, а книжек совсем не убывает! Что мне делать?

Ответа не было. Янушек подождал и заорал громче:

— Эй, сюда больше не влазит! Что мне делать?

Тереска со Шпулькой сидели рядком на битком набитых чемоданах и смотрели в пространство абсолютно бессмысленным взглядом, никак не реагируя на появление мальчишки. Янушек забеспокоился.

— Эй, послушайте… Да не сидите вы так… Вы что, обе умерли, что ли? Кому говорю! Да двиньтесь же вы с места, или я один должен тут все прикончить?!

— Пока что все это прикончило нас… — глухо заметила Шпулька.

Тереска глубоко вздохнула и вернулась на грешную землю.

— Нельзя сдаваться, — угрюмо сказала она. — Согласна, все это выглядит не очень-то радужно, но ни в коем случае нельзя сдаваться. Ты что-то сказал?

— Я сказал, что в чемодан больше не влазит, а книжек почти совсем не убавилось. Что делать-то?

Тереска встала с чемодана и медленно подошла к двери в комнату.

— Одну особенность переезда я уже подметила, — задумчиво произнесла она. — Удивительное дело, упаковываешь, упаковываешь, а вещей ничегошеньки не убавляется.

— Ещё как убавляется — чемоданы кончились! — вставила своё слово Шпулька.

— Что вы раскисли! — энергично запротестовал Янушек. — Вон, у вас уже пустые полки. Правда, кажется, все вещи с них теперь вон там, у стены лежат. Но разница все же есть! Скажите же наконец, что мне с книжками делать?!

— Выбросить, — буркнула Шпулька.

— Ты серьёзно? — заинтересовался Янушек.

— Серьёзно. Нет, не говори глупости! Оставь! О Господи! Да не знаю я, что с ними делать!

— Если мы вначале так уходились, то что же будет в конце? — Тереска задумалась. — Этот чемодан надо верёвкой обвязать, а то развалится. И правда, книги не влезли. Слушай, а у соседей нет каких-нибудь ящиков или коробок? У них тоже есть книги.

— Спятить можно.

— Ну ладно, если вы не хотите выбрасывать, то, может, в этот сундук? — предложил Янушек, указывая на здоровенный чемодан, занимающий без малого полкухни. — Сюда много влезет. Тереска оценила чемодан.

— А что? Может, даже и все.

— А посуда? — не согласилась Шпулька. — Этот большой — для посуды! Куда я кастрюли дену? На голову надену, что ли?

— О кастрюлях подумаем позже. Если будем так за все хвататься, мы долго не протянем. Надо по порядку. Ладно, запихивай в этот сундук. Шпулька, шевелись, выгребай все из шкафа. Глаза боятся, руки делают…

* * *

Зигмунт вернулся домой в состоянии тихого бешенства. Во дворе его слегка удивило зрелище бригады, работающей с неослабевающим энтузиазмом. «Не иначе как сдельно вкалывают», — подумал он, ведь рабочий день давно уже кончился. О том, что делается в квартире, парень до сих пор не думал, и увиденное ничуть не поправило его настроения. Тереска со Шпулькой находились как раз в состоянии очередного взрыва энергии, а кухня — в состоянии полного развала.

Шпулька, увидев брата, перестала увязывать подушки..

— Достал машину? — воскликнула она с надеждой и тревогой в голосе одновременно.

— Эй, не разваливай эту кучу! — крикнула Тереска. — Это на выброс.

Зигмунт с первого же шага споткнулся и запутался в огромной куче какого-то тряпья. Взглянув под ноги, он сопоставил слова Терески с тем, что увидел, и жутко возмутился.

— Мои брюки! — заорал Зигмунт, выгребая из кучи одну тряпку. — Вы совсем сбрендили! Мои брюки — на выброс?!!

— Какие брюки, старьё, а не брюки! — рассердилась Шпулька. — И так паковать не во что. А всякую дрянь надо сразу выбрасывать!

— Идиотка! Это же мои лучшие брюки! Ни за что! Свои вещи выбрасывай!