Слепой гость

Караван шел дальше. В середине дня сделали привал, и всем роздали по куску холодной баранины и по лепешке. Потом снова пошли. Уже стало темнеть, когда, сделав вид, будто ботинки натерли мне ногу, я сел на камень, чтобы переобуться, и, к моему счастью, никто не обратил на меня внимания. Последний человек скрылся за поворотом, но я еще несколько минут, волнуясь, ждал, не заметит ли кто-нибудь моего отсутствия и не вернется ли за мной. Затихли шаги, и только тогда я со всех ног побежал назад. Я бежал очень долго, а Бостана все еще не было. Я злился и приходил в отчаяние. Бостан мог сорваться с обрыва, мог сломать ногу, мог потерять меня из виду и сбиться с пути.

Я придумывал много самых мрачных возможностей, когда Бостан, такой же, как всегда, лохматый, с вытаращенными глазами, спрыгнул с камня и оказался прямо передо мной. Я очень обрадовался: приятно было увидеть своего человека.

Я рассказал ему о планах Шварке, и Бостан стал очень серьезен.

— Дом отдыха близко, — сказал он, — надо было тебе раньше мне сообщить.

Я стал доказывать, что раньше мне было никак не уйти, но Бостан покачал головой с видом, говорившим достаточно ясно: уж я-то удрал бы, будь спокоен!

— Хорошо, — сказал я, — что же делать?

— Надо попробовать, — сказал Бостан, — сократить дорогу. Здесь есть где-то спуск в ущелье.

— Бостан, — сказал я, — это дикие люди. Они не остановятся перед убийством.

— Да, — сказал Бостан, — я попробую сократить дорогу.

В двух километрах от дома отдыха начинался спуск в ущелье. Бостан рассчитывал, что ему удастся спуститься благополучно. Но нужно было идти обратно за караваном. Мы побежали, и по дороге я выяснил несколько подробностей, заставивших меня серьезно забеспокоиться за успех нашего дела. Во-первых, оказывается, сам Бостан никогда не был в этих местах; во-вторых, мальчик, который рассказывал ему об этом кратчайшем пути от дома отдыха к шоссейной дороге, повредил на нем ногу и вынужден был вернуться обратно.

Караван далеко ушел, пока я бегал за Бостаном. По сторонам дороги вместо камней лежала поросшая травой земля. Справа шло ущелье, внизу текла река и росли деревья, казавшиеся нам кустарником. Склон ущелья был так крут, что самая мысль о том, чтобы опуститься вниз, казалась нелепой. Однако Бостан внимательно вглядывался и наконец остановился. Три больших камня лежали на краю ущелья. Узенькая расселина вела вниз.

— Здесь, — сказал Бостан. — До свиданья.

И, не теряя времени на лишние слова, он стал ползти по расселине вниз. Я посмотрел сверху, как осторожно двигалась по незаметным мне выступам маленькая его фигурка, а потом побежал догонять караван.

Скоро лес обступил дорогу, и деревья оплели над моей головой длинные зеленые ветви. Дорога свернула, и впереди промелькнула нарядная дача, выкрашенная в белый с зеленым цвет.

Я ускорил шаги, я почти бежал и вдруг споткнулся обо что-то мягкое. Я посмотрел под ноги. Труп большой белой овчарки лежал на земле. Я увидел капельки крови на шерсти возле уха и мутные остекленевшие глаза. У меня замерло сердце, потому что труп этот в веселом саду, возле нарядного дома, предвещал убийства и разрушение. Я стоял, тяжело дыша, и в этот момент до меня донесся бессвязный, отчаянный крик, выстрел и звон разбитого стекла. Со всех ног я пустился бежать дальше.

Деревья расступились, и я выбежал на площадку перед домом. На пестрой клумбе, разбитой перед крыльцом, стоял человек в мягкой войлочной шляпе и старательно втаптывал цветы в землю. Он давил сапогами лепестки и уминал стебли медленно и спокойно. Когда он повернулся ко мне лицом, я увидел перекошенный рот и мелкие капли пота на лбу. В тот самый момент, когда я выбежал на площадку, из-за дачи показалась группа людей. Их было человек десять, и каждый из них тащил на плечах по барану. Весело гогоча, они свалили баранов в кучу и, вынув ножи, перерезали им горло. Бараны вздрагивали и замирали, кровь стекалась в лужицы на дорожках, посыпанных гравием.

Я думал, что бандиты освежуют туши, но они бросили мертвых баранов и огляделись. Один из них лениво взял камень и швырнул его в стеклянную стенку веранды. Стекло звякнуло, осколки попадали на землю, а человек повернулся ко мне, и я увидел, что лицо у него было злое и скучное. Он закричал: «Бей!» — и остальные загоготали, заулюлюкали — лениво, без интереса, потому что им тоже было скучно. А человек на клумбе, все время усердно топтавший цветы, остановился и вытер со лба пот. Он устал от этого своего занятия и огляделся, ища, что бы еще сделать. Он увидел топор, лежавший на дорожке, взял его, подошел к веранде и начал рубить столб, на котором держалась крыша. Люди, резавшие баранов, ушли за дом, и оттуда донеслось отчаянное кудахтанье кур и гусей.

Звуки топора далеко разносились над лесом, но человеку скоро надоело рубить столб, он бросил топор и тоже ушел за дачу. Открыв дверь, я вошел через веранду в большую столовую дома отдыха.