Слепой мир. Сборник

— Конечно, но паранойя ложная, вызванная экзогенными факторами. О! Симптомы весьма убедительны. Все налицо: иллюзия величия, потеря контакта с реальностью, мания преследования, галлюцинации. — Он продолжал еще более убедительным тоном: — Видите, что с вами происходит? Вы убираете одну из ваших единиц и воображаете себе, что исчез реальный человек. Вы перепрограммируете прошлый опыт симулированного населения и думаете, что нашу, реальную, действительность тоже изменяют.

Несмотря на свое смятение, я смог оценить безупречную логику его объяснения.

— Предположим, что вы правы. Что же мне делать?

— Вы уже прошли девять десятых дороги. Самое важное, что вы должны осознавать свое состояние и смотреть правде в глаза. — Он внезапно встал. — Выпейте еще рюмку, пока я поговорю по видеофону.

Когда он вернулся, я не только выпил свой скотч, но и почти закончил бриться в ванной.

— Браво! — воскликнул он. — Сейчас принесу вам рубашку.

Но вскоре от моего энтузиазма не осталось и следа.

— А мои обмороки? Уж они-то по крайней мере реальны.

— О, я в этом не сомневаюсь. Это психосоматические симптомы. Вы возмущены мыслью, что у вас психоз, и ищете оправданий, чтобы все было прилично. Ваши провалы памяти имеют, в общем-то, физиологическую причину. Это менее унизительно.

Когда я кончил одеваться, он проводил меня до двери и посоветовал:

— Воспользуйтесь моментом, а также тем, что на вас свежая рубашка.

Я понял этот совет только тогда, когда увидел машину Дороти Форд на стоянке перед домом. Вот, значит, кому он звонил! Дороти, которая была счастлива воспользоваться случаем, предоставленным Коллинзвортом! Может быть, она приехала из любезности, но наша встреча прежде всего давала ей возможность понаблюдать поближе за одним из козырей Сичкина. Но мне это было безразлично. Ее льняные волосы светились в фосфоресцирующем свете мигающих лампочек на панели управления; она улыбалась слегка тревожной, но в то же время открытой улыбкой.

Мы резко взлетели в ночное небо и оказались между холодными звездами и блистающим ковром городских огней. Она сидела, прислонившись к элегантному куполу машины, и казалась нежной, женственной, полной радости жизни.

— Ну что ж, — сказала она, повернувшись ко мне и показывая безукоризненную линию плеч, — могу ли я предложить вам план действий или у вас есть свои идеи?

— Коллинзворт вам сказал?

— Он считает, что вам нужно нечто тонизирующее, — она неожиданно рассмеялась. — А я как раз подходящая для этого девушка.

— Это многообещающее лечение.

— Да, очень, — сказала она, и насмешливая искорка мелькнула в ее блестящих глазах.

Внезапно она стала серьезной.

— Дуг, у нас с вами есть дело. Очевидно, вам уже ясно, что моя работа состоит в том, чтобы следить за вашим поведением. Вы должны во всем повиноваться Сичкину. Но я не вижу причин, почему бы нам не сделать эту задачу более приятной. Согласны?

— Согласен, — я взял руку, которую она мне протянула. — И какова же ваша программа?

— Вы не против чего-нибудь… крепенького?

— Например? — осторожно спросил я.

— Немного психовоздействия.

Я снисходительно улыбнулся.

— Не робейте, — сказала она с легкой насмешкой. — Здесь нет ничего противозаконного.

— Вот уж не думал, что вы принадлежите к людям, которым нужны сверхчувственные впечатления».

— И вы совершенно правы, — она тихонько похлопала меня по руке. — Просто доктор Коллинзворт сказал, что это необходимо вам, дорогой.

* * *

«Кортикал-клуб» был скромным одноэтажным зданием, примостившимся между двумя гигантами головокружительной высоты из стекла и бетона. Перед входом толклись шумные подростки, иногда описывали круги на своих старых аэрокарах по пустынным дорожкам или скидывались, чтобы кто-то из компании получил возможность совершить стимуляционное «путешествие».

В салоне, за бокалом вина или слушая музыку и плохо скрывая свое нетерпение, ждали клиенты. Особенно много там было пожилых женщин, заметно стеснявшихся своей слабости, но тем не менее полных нетерпения. Клиентов моложе тридцати пяти лет было мало; это доказывало, что молодые редко нуждаются в подобном бегстве от действительности.

Мы подождали, пока Дороти заказывала служительнице дорогой маршрут-тандем, после чего нас препроводили в весьма комфортабельную комнату: старинные ковры, стереофоническая музыка, теплый душистый воздух.

Мы опустились на бархатную кушетку. Дороти прижалась ко мне, положив голову мне на грудь. Волосы ее пахли просто чудесно. Служащий опустил шлемы и оставил пульт контроля возле Дороти.

— Расслабься, я все сделаю сама, — шепнула она, стараясь дотянуться до ручек.

По десяткам электродов модулированные электрические импульсы потекли в соответствующие мозговые центры. Маленькая комната, ковры, даже запахи — все это исчезло, как пух, унесенный ветром.