Слепой. Тропою белого дьявола

Она заметила, что, направляясь к воротам мойки, человек в кожаной куртке внимательно разглядывает асфальт у себя под ногами, словно надеясь увидеть там потерянный Ириной радиомаяк. Быстрицкая недобро усмехнулась: эти типы по-прежнему отказывались воспринимать ее всерьез только на том основании, что она – женщина. Не агент 007 в юбке, не какая-нибудь Никита, а обычная москвичка – архитектор, примерная жена и неплохая хозяйка, но не более того. Такая дамочка может избавиться от установленного под крылом ее дорогой иномарки радиомаяка одним-единственным способом – потерять его, даже не заметив. И что с того, что магнит держит его крепко – зубами не оторвешь? Это ж баба, с нее станется! Черт их поймет, как они ухитряются постоянно все на свете терять…

Мойщик, которому Ирина дала поручение, все не появлялся. Она уже решила, что парень оказался на редкость здравомыслящим и не стал искать приключения на свою лохматую голову, благо денежки уже спокойно лежали у него в кармане, но тут мойщик шагнул навстречу парню в кожаной куртке из ворот мойки и о чем-то с ним заговорил. Быстрицкая видела, как он вынул что-то из кармана и протянул пассажиру «девятки» на открытой ладони. Секунду ничего не происходило: пассажир просто стоял и с обалделым видом пялился на ладонь. Потом человек в кожаной куртке обеими руками схватил мойщика за грудки и принялся трясти как грушу. Мойщик не сопротивлялся; безвольно болтаясь, он не переставал разводить руками, демонстрируя свою полную неосведомленность по поводу того, куда направилась дамочка, час назад мывшая здесь свою машину. За час она могла вообще уехать из Москвы; человек из «девятки» это прекрасно понимал и потому тряс несчастного мойщика все яростнее.

Ирина поняла, что дело может кончиться скверно, и плавно тронула машину с места. Когда она въехала на стоянку перед мойкой, люди из «девятки» трясли беднягу мойщика уже вдвоем. Они были так заняты, что не заметили появления Быстрицкой.

Мойщик, однако, его заметил; Ирина увидела, как он указал рукой на ее машину. Его мучители обернулись, и на их физиономиях – вовсе не бандитских, но и не чересчур интеллигентных – проступило одинаковое выражение тупого изумления.

Быстрицкая резко затормозила в паре метров от них, выставила руку в открытое окно и разжала пальцы. Два найденных в квартире «жучка», похожие на металлические таблетки, почти беззвучно упали на мокрый асфальт, и один из них немного откатился в сторону, описав коротенькую дугу. Ирина коснулась клавиши стеклоподъемника и плавно дала газ. Круто разворачивая машину, она сквозь жужжание закрывающего окно электромотора услышала полный ярости и изумления вопль: «Сука!!!» Слово было грубое, оскорбительное, и произнесли его с соответствующей интонацией, но, на опасной скорости вклиниваясь в плотный поток уличного движения, Ирина подумала, что никогда в жизни не получала более приятного, а главное, заслуженного комплимента.

Перед тем, как дать полный газ, она успела краем глаза поймать в боковом зеркале приятную картинку: оставив в покое мойщика, двое в кожаных куртках со всех ног бежали к своей машине. Зрелище это было тем приятнее, что Ирина точно знала: бегут они напрасно, шансов догнать ее и снова сесть на хвост у них практически нет.

Тем не менее она опять совершила несколько беспорядочных поворотов и только после этого успокоилась и поехала по прямой, пытаясь решить, куда ей теперь податься. По всему выходило, что домой возвращаться нельзя: кто бы ни были ее преследователи, теперь, когда Ирина их обнаружила и ясно дала это понять, они наверняка постараются добиться своих целей иными, уже не такими деликатными методами.

Можно было отправиться к Нине Волошиной. Они с мужем не откажутся помочь, потому что многим обязаны Глебу. Но они и так многое пережили, не стоит впутывать их в это дело. В это дело вообще никого нельзя впутывать, поскольку оно касается Сиверова. Ирина очень хорошо понимала, что, принимая решения, которые могли так или иначе сказаться на судьбе мужа, ступает на весьма зыбкую, неверную почву. Один необдуманный шаг – и заварится такая каша, что ее потом до конца дней не расхлебаешь. Но как можно что-то обдумывать, не имея никакой информации?

В самый разгар этих душевных метаний в сумочке у Ирины зазвонил телефон. Чертыхнувшись, она резко свернула к обочине и чертыхнулась еще раз, когда покрышка переднего колеса с характерным шорохом притерлась к бордюру. Ирина извлекла из сумочки продолжавший верещать мобильник, уверенная, что это Нина Волошина решила наконец принять ее предложение прошвырнуться по магазинам.

Однако номер на дисплее был Ирине незнаком; уже предчувствуя недоброе, она ответила на вызов и почему-то ни чуточки не удивилась, услышав в трубке голос Бориса Шестакова.

– Бросьте, Ирина, – сказал майор. – Ну что это за шпионские игры? Куда вы намерены бежать? И главное, от чего?