Слепцы

А ещё она была очень молодой. Может, лет пятнадцать или шестнадцать — тоже меньше, чем помнил Аанг по прошлому миру. И двигалась немного неуверенно, слишком осторожно; наверняка ощущала неправильность, скованность стихий в мире.

Или же новая жизнь изменила её?

Она прошла мимо других поклоняющихся, отмахнулась от старика и его жены, проигнорировала алтарь и неожиданно улыбнулась прямо Аангу. Видела его?

— Ну и дел ты наворотил, быстрые ноги, — протянула Тоф, снимая с глаз железную повязку.

Аанг увидел знакомые молочно-зелёные глаза и не смог сдержать радостного, облегчённого смеха.

Она его видела!

Внезапно храм показался крошечным, как газовая камера на кораблях армии огня. Хотелось свободы, свежего воздуха, безграничного мира и путешествий, дороги под ногами и улыбок людей.

Не паломников. Не жрецов. Не просящих.

Близких!

— Наигрался в бога? — понимающе усмехнулась Тоф. — Тогда пошли со мной.

Храм Аанг покидал с лёгким сердцем: не-старик с женой приняли его решение легко, будто так и надо. И всё равно пообещали сохранять его «дом» в надлежащем состоянии. И молиться. Много молиться. И звать в случае чего. И дары приносить…

В общем, связь с алтарём у Аанга осталась даже после того, как он ушёл из собственного храма. И при желании пока-не-бог и уже-не-Аватар мог в любой момент оказаться возле своих жрецов. Стоило только захотеть.

***

Жизнь с Тоф оказалась забавной. Они много разговаривали и ходили, Аанг описывал то, что он видит, а Бейфонг — что чувствует. Вместе они заново познавали незнакомый мир, смотря не столько на внешнее, сколько на внутреннее.

Аанг рассказал о Шинджу и о том, что мир страдает от паразита. Что даже небольшой кусок мира, огороженный барьерами, причиняет огромное неудобство.

— Это как загнать вшей на один участок головы и огородить так, чтобы не перепрыгнули, — сказала Тоф. — Всё равно чешется.

— Ну, примерно, — скривился Аанг. — Сравнения у тебя…

От «вша» было точно решено избавляться.

Проблема вырисовывалась вполне ясная: они не знали, как это сделать. Рушить у каждого чакроканалы, чтобы насытить людей энергией мира, было долго, сложно и затратно. К тому же, больно. А лишить пропитания Шинджу можно было только этим или тотальным прекращением кровопролития и смертей.

Создать утопию. Погрузить всех в гипноз, связать по рукам и ногам, навязать мирную диктатуру.

В общем, этот вариант был признан нереальным и выкинут из двух светлых голов. Решили действовать проще.

Согласно осознанию мира, от паразита можно было избавиться, если уничтожить три вещи: его плод (это Кагуя, что бы ни значило это слово), его тело (это луна или же тело в луне, мир не совсем понимал), его чакру. С последней вышла проблема: она была поделена на девять частей, каждая из которых, видимо, была разумна.

Ясное дело, что монах-Аанг был против убийств. Даже если это непонятные хвостатые звередемоны.

— Решай проблемы по мере возникновения, — вздохнула Тоф. — Вот когда встретишь этих девятерых — тогда и поймёшь, что нужно делать. Победил же ты лорда огня без убийства?

Аанг неприязненно передёрнул плечами. Вспоминать о том «недобое» он не любил.

***

Когда Тоф устала от путешествий и поиска информации о десятихвостом, она решила вспомнить прошлое и поселиться на болоте.

Аанг ушёл в свой храм, чтобы снова «открыть лавочку» и начать раздавать благословления. От силы алтаря зависела его личная мощь: благодаря почитателям он снова подчинил воду, землю и родной воздух; с огнём и молнией оставалась засада, не хватало божественных сил.

В храме неожиданно обнаружилось приятное прибавление: помолодевшие уже-не-старики завели ребёнка. Мальчика с удивительными пепельными волосами.

— Как назвали? — спросил Аанг.

Ребёнок, к удивлению Аанга, прекрасно видел настоящего хозяина храма. Тянул к не-Аватару руки, гулил, щурил тёмно-красные глаза и улыбался пустым ртом.

— Хидан. Тамеруйо Хидан, — тепло ответила Юрико.

— Это значит «перешагнувший на другую сторону», — перевёл Джидай. — Мы давно выбрали имя, потому что возраст… сам понимаешь. Ребёнок был бы настоящим чудом, шагнувшим из другого мира к нам.

— Вы реально рассчитывали завести ребёнка? — удивился Аанг. — С такими болячками?

— Мы хотели переехать в страну горячих источников, — смутилась Юрико. — И поправить там здоровье…

Аанг понимал.

Каждую ночь, когда паломники расходились, а жрецы ложились спать, Аанг перемещался в болотный домик Тоф. Там его ждал травяной чай, вкусный ужин (он уже мог есть обычную еду, если его приглашали за стол) и интересная беседа.

Было странно, что они с Тоф никак не наговорятся. Вот, вроде бы, столько лет вместе, а темы не переводятся. А если языки устают, то можно очень уютно, по-дружески помолчать.

Благодать.

С возрастом и переселением души Тоф стала менее ядовитой на язык, более спокойной и уравновешенной. Приятной. Взрослой. От неё больше не нужно было ожидать издёвку или колкость, слишком резкое высказывание или суждение. Она слушала и слышала, что говорят другие — и даже прислушивалась к чужим советам, что было невозможно для неё-из-прошлого.