Слепцы

Рык медленно обвел взглядом ватажников. Никто ему не посмотрел в глаза. Дед что-то говорил на ухо Полозу, Дылда смотрел на огонек лампы, будто ничего интереснее этого в жизни не видел. Кривой что-то царапал острием ножа на столешнице.

«Это все», – понял Хорек. Больше нет ватаги. И Рык не станет никого удерживать, сейчас он встанет со скамьи и скажет: «Я распускаю ватагу».

И никто ничего не возразит: все разойдутся молча и больше не соберутся. Никогда не соберутся.

Вот Рык кладет руку на стол, опирается на нее, чтобы встать… Нельзя, нельзя! Еще где-то плачет княжна. Еще где-то есть Серый Всадник, собирающий маленьких детей в свой замок на границе миров… детей… Малолетних детей.

– Молоко! – выкрикнул Хорек. – Молоко!

Рык не встал. Он повернул голову и удивленно посмотрел на Хорька.

– Что «молоко»? – спросил Враль.

– Маленьким детям нужно молоко! – сказал Хорек. – Я знаю… помню… Нужно молоко. Взрослым уже не нужно, а детям…

– И что? – Враль нахмурился, пытаясь сообразить, что городит мальчишка. – Какое молоко?

– Обычное – коровье, козье, овечье – какое есть, – Хорек даже вскочил со своего места. – Вспомните, вчера Дед молока попросил в харчевне. Что ему сказали?

– Нету молока. Какое молоко к весне, когда корма почти не остается, – недовольным голосом произнес Дылда. – У нас в деревне всегда с этим мучились, в некоторые годы даже солому с крыш скармливали скотине…

– Но если Серый Всадник где-то рядом и у него есть дети… Сколько раз он проезжал по тракту мимо того… ну, как его звали? – Хорек оглянулся беспомощно на Рыка. – Ну, который возле тракта?

– Хвост, – сказал Рык.

– Вот, Хвост. Он же сказал, что три раза мимо него проезжал Серый. Это десятка полтора детей. А теперь вспомните, что говорил меняла… – Хорек глянул на оскаленные зубы горбуна и отвернулся. – Он говорил, что в том подвале нашли тридцать семь ослепленных детей. Тридцать семь. Их же кормить нужно! Нужно ведь. И молоком нужно. Значит, нужно много коров иметь… или коз… или покупать молоко.

– Ерунда, – сказал Дылда.

– Подожди-подожди… – Враль почесал в затылке. – А ведь Хорек не дурак. Точно говорю – не дурак. Если поискать молоко, то, возможно, найдем и детей. Может, и не найдем, но поискать-то не трудно! Как ты думаешь, Рык?

Рык молчал, постукивая пальцами по крышке стола. По его лицу было видно, что не особо верит он в это самое молоко, но выбора-то почти нет. Можно разбежаться, а можно поискать коров или торговцев молоком.

Ладонь Рыка легла на стол:

– Попробуем.

Кривой перестал резать столешницу и спрятал нож за пазуху. Встал.

– Схожу наверх, гляну, что там. Может, уже день ясный, а мы все тут сидим. Тогда придется и дальше сидеть, до ночи.

Кривой вышел.

– Поищем, – пробормотал Враль. – Поищем – найдем. Никуда они не денутся. Найдем, поговорим, про деток договоримся, про дурь-траву… И камни изумрудные опять же. Я, может, пока по дому горбуна похожу, гляну…

– Сиди! – прикрикнул на него Дед. – Если кто заметит? Или у тебя его вещь какую увидит? Думай своей дурной башкой! Не в лесу ведь, где забрал добро и зарыл. Все на людях, а они, люди, твари завистливые и жадные. Ты мой кошель-то со змейками, что у Щербатого забрал, верни. Не ты мне его давал, не тебе и забирать. Князь передал на доброе дело.

– Ага, – кивнул Враль. – Как вместе с Щербатым чуть не похоронили, так никто не переполошился, один я, а как забрать…

Враль бросил на стол перед Дедом кошель. Второй положил перед Рыком:

– И свой забирай. Я у братьев-ватажников ничего не возьму. Обычаи знаю.

Рык только успел привязать кошель к поясу, как в дверь ввалился Кривой:

– Ночь кромешная! И льет так, что просто беда! Хибара наверху течет что решето, воды уже по колено, даже по лестнице течет.

– Хорошо, – сказал Рык, поднимаясь со скамьи. – Вернемся в «Две ложки», промокли под дождем, если что. Рыбья Морда уехал по делам, а Щербатый…

– Он же к тетке пошел! – перебил Враль. – Вот у нее пусть и спрашивают. Если найдут. Можно еще сказать, что у нас пропало чего из вещей, мол, Щербатый украл и убежал.

– Нет, – покачал головой Рык. – Просто – не знаем о нем ничего. Можешь завтра спросить о нем: куда, мол, делся, обещался места в городе веселые показать.

– Ага, – кивнул Враль.

– Мертвых – и горбуна, и его слугу – захватите с собой наверх, положите в лавке и денег оставьте. Змеек десятка три.

– Не поверят, – хмыкнул Враль. – Этот, которого сам горбун убил, уже без крови. Да и сам меняла…

– В лавке вода, ведь так? – Рык повернулся к одноглазому.

Кривой кивнул.

– Нож Полоза бросьте рядом. А найдут дверь да полезут сюда, так и нижняя дверь в коридоры открыта, пусть думают, что хотят.

– А если нас хозяин «Двух ложек» спросит, где это мы были, что делали? Что врать будем? – поинтересовался Дед.

– Скажем, что ходили менять деньги к горбуну, но того не застали – ждали-ждали; потом, как стемнело, пошли назад да заплутали. Это если слуги спросят, а с хозяином я сам договорюсь, – Рык еще раз оглядел комнату. – Уходим. Все лишнее оружие оставьте здесь, сложите на столе. А завтра с утра начинаем искать молоко. Или того, кто много его покупает.