Слепые солдаты

Сварог тяжко вздохнул, подчиняясь неизбежному. Сказал:

– Сообщите, что всецело к услугам принца… – и, отключив связь с приемной, повернулся к собеседникам, печально покачал головой. – Могу спорить, опять какого-то крестника его высочества или просто очередного «золотого парня» замели на угоне овец или грабеже купцов, снова придется миловать кого-то… Ладно, не впервой… В конце концов, он никогда не вступается за откровенную сволочь, и это хорошо… Что, Элкон?

– Если я вам больше не нужен, я бы полетел к Бетте…

– Да, конечно, – сказал Сварог.

Когда за Элконом закрылась дверь, он подошел к Яне и уставился на нее долгим взглядом. Она сидела, вольно закинув ногу на ногу, в коротеньком и леком красном платье, загорелая, свежая, после недели отдыха в Хелльстаде пребывавшая в отличнейшем настроении…

– Вот таких взглядов не надо, – сказала Яна с чарующей улыбкой. – Я ведь и в самом деле твердо решила, что до свадьбы ничего у нас не будет. Так хочется побыть неким подобием невинной невесты… Да и дядя сейчас прилетит.

– Да я так… – сказал Сваро, – с эстетической точки зрения.

Ее личико вдруг приняло ошеломленно-горделивое выражение – словно у ученого мужа, открывшего новый закон мироздания.

– Вот оно! – воскликнула Яна.

– Что?

Яна лукаво улыбнулась:

– А вот дядюшка Элвар и будет счастливым папашей Бетты. Так даже лучше. Бастарду императорской фамилии положен полный герб и титул, обычно маркиза или виконта. Леди Бетта, маркиза как-ее-там…

– Думаешь, он согласится?

– Быстренько уговорю, – заверила Яна. – Ты же успел его узнать, уже, наверное, пару бочек на пару осушили… Да и в конце-то концов, ты столько раз по его ходатайству миловал всяких шаромыжников… Может он хоть раз ответить любезностью? Правда, вы с ним опять налакаетесь безбожно… Ладно, я останусь и буду за вами присматривать… Или у тебя срочные дела?

Сварог мотнул головой:

– Так уж сегодня счастливо сложилось, что и дел особых нет, и найдется чем принца попотчевать, да и самому отведать… Час назад посыльный от канцлера привез подарочек. С коротким, но благорасположенным письмом…

Он достал из шкафа и поставил на стол изящный деревянный ящичек, снял крышку-коробку, открывая подставку с весьма заманчивым содержимым.

Яна фыркнула:

– Ну конечно, какие еще подарки мужчины могут делать друг другу…

– Милая, – сказал Сварог, чувствуя, как его лицо становится одухотворенным. – Это тебе не обычное пойло, а напиток, достойный винных погребов Келл Инира…

На подставке, на маленьких, тонкой работы козлах лежал бочоночек из темных дубовых дощечек, вместимостью квартанов в пять (примерно 4 литра). Судя по клеймам, аккуратно заполненным алой краской, это был келимас, и не просто келимас, а один из лучших таларских сортов, с полуострова Ройре, да вдобавок двадцатилетней выдержки. Довольно редкая вещь – виноградники на Ройре небольшие, всякие келимасы Сварог пивал, а такого не доводилось.

Тут же, в гнездах деревянной подставки, стояли четыре деревянные же стопки. Сварог достал одну, повертел, но так и не смог определить, из какого дерева она сделана. Одно ясно – порода ценная. Бело-желтовато-коричневые узоры древесины так и ласкали глаз – особенно в сочетании с бочоночком. Снаружи чарки идеально отполированы, а внутри дерево оставлено нетронутым – и не понять, какая сторона красивее.

Подойдя к столу, Яна обозрела подарок и уверенно сказала:

– Налакаетесь.

– Да что тут пить? – спросил Сварог, поглаживая бочоночек. – Кошачьи слезки… Вот, кстати, очень светский у вас лексикон, ваше величество…

– Это все Каталаун, – безмятежно сказала Яна, глядя на него невиннейшим взором. – Я в детстве, да и позже, столько времени там провела с дядюшкой… А народ там простой, говорят незатейливо… – она потупила глаза в наигранном смущении. – Да, я и забыла покаяться еще в одном прошлом грехе. Когда мне было без малого двенадцать, я за амбаром целовалась с мальчиком. Точнее, пытались, тыкались плотно сжатыми губами… Дядюшка нас застукал, и была такая взбучка, что я навсегда зареклась принимать в Каталауне ухаживания… Я навсегда пала теперь в твоих глазах, или все же простишь?

– Скрепя сердце и собрав волю в кулак, – сказал Сварог. – Я ведь чуточку знаю Каталаун… Винцо ты тоже там в первый раз попробовала?

– Ну да, – сказала Яна без малейшего раскаяния. – Когда девочкам там исполняется двенадцать, им уже начинают наливать. Правда, слабенькую наливку или легкое вино, и на все застолье выделяется одна-единственная чарка. И строго следят, чтобы не было попыток добавить.

– Так что глоточек-то ты выпьешь…

– Глоточек-то я выпью, – сказала Яна. – Как-никак двадцатилетний «Ройне», причем настоящий…