Слеза дьявола

Кеннеди кинулся туда, где до этого видел Копателя. «Что я вытворяю? Что за идиотизм?» – подумал он. В последний раз он стрелял тридцать лет назад, когда навещал сына в летнем лагере. Он трижды стрелял по мишени и все три раза, к стыду мальчика, промазал.

Ближе к деревьям, ближе к Копателю.

Агенты увидели, куда он бежит. К нему трусили десятка полтора полицейских, мужчин и женщин, в боевой выкладке.

Копатель вышел из кустов и наставил автомат на толпу. Кивнул сам себе.

Кеннеди остановился, поднял пистолет и прицелился. Он даже толком не знал, надо ли брать выше или ниже. Но, твердой хваткой держа пистолет, нажал на спуск.

Отдача была очень сильной, Кеннеди никак не ожидал, что пистолет так высоко подпрыгнет в руке. Он вгляделся в темный газон и громко рассмеялся. Получилось! Попал!

Копатель лежал на земле, кривясь от боли, прижимая к себе левую руку.

Кеннеди выстрелил снова, промахнулся, выстрелил еще раз. Копатель поднялся на колени. Он начал целиться в Кеннеди, но тот опять выстрелил. Промахнулся. Но пуля прошла близко, и Копатель подался назад. Поднявшись на ноги, он дал короткую очередь по Кеннеди, а потом по приближавшимся фэбээровцам и полицейским. Один агент упал, остальные залегли. Все целились в Копателя, но никто не стрелял. Кеннеди понял почему – толпа находилась прямо за убийцей.

Лишь у одного Кеннеди была удобная позиция для стрельбы. Стоя, он выпустил в Копателя еще пять пуль, отгоняя его от толпы.

Пистолет щелкнул. Патроны кончились. Прищурившись, Кеннеди посмотрел поверх серебристого ствола.

Черный силуэт Копателя исчез.

Он задыхается. Что-то обрывается у Копателя внутри, и он забывает все, что ему было приказано. Забывает, что нужно убить как можно больше народа. Он хочет вернуться к Таю.

Пули пролетели так близко… Его чуть не убили. А если его убьют, что случится с мальчиком?

Он пригибается и мчится к туристическому автобусу. Двигатель работает на холостом ходу, из выхлопной трубы поднимается облачко газа.

Рука очень болит. О, как она… щелк… как болит. Он ищет взглядом мужчину, который его ранил. За что? Копатель не понимает. Он всего лишь выполняет приказ.

Над Эспланадой расцветают вспышки фейерверка.

Цепь полицейских и агентов ФБР приближается. Они начинают стрелять. Копатель забирается на ступеньки автобуса и, развернувшись, поливает преследователей пулями.

Паркер и Кейдж присели на корточки за патрульной машиной. Кругом свистели пули. Копатель стрелял через разбитые окна автобуса. Лен Харди и еще несколько полицейских лежали, вжимаясь в землю, по другую сторону Конститьюшн-авеню.

Кейдж пощупал бок и поморщился. Ранен он не был, но, повалившись наземь, сильно приложился боком.

– Ты как? – спросил Паркер.

– Похоже, сломал ребро, – со стоном ответил Кейдж.

Расчистив зону вокруг автобуса, агенты беспрепятственно его обстреливали. До Паркера долетали обрывки переговоров по рации: «Цели не видно… Забросьте внутрь „вспышку“… У кого граната?.. Снайперам – приготовиться».

Кейдж глянул поверх изрешеченного пулями капота.

– Что это он вытворяет? – задохнулся он от изумления.

Лен Харди подбирался к автобусу, переползая от дерева к дереву и время от времени стреляя из крошечного револьвера.

– Совсем свихнулся. На нем даже бронежилета нет, – сказал Паркер. – Лен! Лен Харди! Назад!

– Похоже, он смерти ищет, – прохрипел Кейдж.

Паркер заметил, что Копатель направляется в конец автобуса, откуда ему было легко подстрелить Харди.

Детектив, вжавшись в землю, перезаряжал револьвер.

– Лен! – заорал Паркер. – В укрытие!

Харди выпустил еще три-четыре пули – сколько успел зарядить – и неловко попятился к укрытию.

Того, что случилось потом, Паркер толком не разглядел. Он увидел силуэт Копателя у аварийного выхода в хвосте автобуса. Из-за патрульной машины выкатился агент и дал очередь по Копателю. Тот нырнул в сторону. Полыхнуло, и автобус охватило пламя. Из клубов желтого пламени донесся душераздирающий вопль.

Агенты медленно поднялись из-за укрытия. Подъехали пожарные машины и начали заливать пеной горящий каркас автобуса. Когда пламя потухло, два агента подошли к двери автобуса и заглянули внутрь.

Секундой позже Паркер услышал одного из них по рации Кейджа:

– Опасности нет. Проверено – объект мертв.

На обратном пути к Мемориалу ветеранов Вьетнама Паркер рассказал Кейджу о Чисмене – про то, как началась стрельба.

– Он сделал предупредительные выстрелы. Если б не он, Копатель убил бы сотню человек. Может, и меня тоже.

У их ног полицейский накрывал тело Генри Чисмена желтой прорезиненной простыней.

Скривившись от боли, Кейдж наклонился, отбросил простыню и, обыскав карманы журналиста, вытащил записную книжку – в кожаном переплете, ручной брошюровки. Веленевая бумага была в красных и золотых прожилках, а записи каллиграфическим почерком по совершенству напоминали работу гравера. Паркер невольно залюбовался.

Кейдж пролистал несколько страничек и покачал головой.

– Ознакомься. – Он протянул блокнот Паркеру.

Увидев выведенное золотыми чернилами на титульном листе название, Паркер нахмурился. «Хроника скорби». Он открыл книжку и прочитал вслух: