"Слеза Рода"

— Экий вы хваткий юноша! — И бабуля весьма игриво потрепала меня по плечу. — Берете быка за рога. Договор, нотариус… Я еще не сказала «да».

— Воля ваша, — я глянул на часы, — но если вы и дальше будете раздумывать, то наш разговор мы продолжим уже завтра, ибо время начинает поджимать. А то и послезавтра. Сейчас я еще успеваю метнуться за наброском и привезти его сюда, а через полчаса, увы, эта возможность исчезнет. У меня плотный график, как бы невежливо это ни звучало применительно к нашей ситуации, а пробки в городе растут стремительно.

— Невежливо, но таково нынешнее время. — Анна Христофоровна глянула на очень старые часы, стоявшие в углу комнаты. Не те, что были мне нужны, но, несомненно, тоже очень и очень недешевые. — Езжайте, Максим. Езжайте. Буду вас ждать.

Врать не стану, я данным наброском не то, чтобы очень дорожил. Достался он мне по случаю, опять же вещица непростая, не исключено, что с фигой в кармане, если можно так выразиться. Если за оригиналом тянется недобрый шлейф, в котором хватает и смертей, и безумия владельцев, и еще много чего, так почему набросок не может оказаться настолько же токсичным? Но даже несмотря на это, радости особой я не испытывал, потому как деньги, которые можно было выручить от продажи сего шедевра на одном из закрытых аукционов, никакой негативной энергии в себе бы не несли. А это хорошая сумма. Прямо сильно хорошая. Так отчего я его еще не продал? Есть на то причина, и веская. Придерживал на тот случай, если вдруг подвернется возможность свести знакомство с хозяйкой картинной галереи «А+М» Мариной Леонидовной Швецовой, которая приходилась мамой Хранителю кладов, и презентовать ей сие полотно под вполне легальным соусом. Тут напролом переть нельзя, просто так картину этой даме не подаришь, а вот если по случаю, по вескому поводу, а после тактично довести до Хранителя информацию о том, что, мол, «вы бы проверили, нет ли какого подвоха в сем произведении искусства», — совсем же другой коленкор. И возможно, данный момент стал бы первой ступенькой на медленно выстраиваемой лестнице дальнейших деловых отношений.

Но теперь все, достанется «Медуза» бабушке Ане, которую, по чести, случись чего, не сильно-то и жалко. Больно себе на уме старушка. И жадна без меры. Нет-нет, нет-нет… А за Караваджо — да.

Так что недешево мне интересы Анвара-эффенди обходятся, ой недешево. Но деваться некуда, мне с ним работать и работать. Да и в плане отсидеться какое-то время, если что-то когда-то пойдет не так, лучше Турции места не придумаешь. И тепло, и фрукты, и шиш кто тебя там найдет. Особенно если в горы податься.

Хотя нет. На фиг горы. Аж мураши по спине побежали.

Когда я вернулся в роскошную квартиру оборотистой бабушки, меня там уже ожидали два пожилых джентльмена, благообразных, в костюмах, пошитых в том веке, но при этом сильно непростых, судя по бриллиантам в галстучных булавках и запонках и карманным часам фирм, которые завоевали себе имя на рынке тогда, когда моего прадеда на свете не было. Думаю, с ними охотно пообщался бы мой наниматель, есть у этих дедков нечто общее со Шлюндтом. Некая аура значимости, что ли.

— Мое почтение, господа. — Я приложил руку ко лбу, после несколько раз крутанул ее в воздухе, при этом обозначив подобие поклона, затем открыл тубус, принесенный с собой, достал из него картину и, развернув ее, положил на черный массивный дубовый стол. — Вот обещанное. Созерцайте.

Старички неспешно подошли, переглянулись, а после склонились над наброском. Хозяйка молча стояла в сторонке, сложив руки на груди, я же уселся на банкетку века эдак восемнадцатого, обитую тканью, на которой амуры пуляли стрелами в красавицу, изображающую менуэтное па.

— Любопытно, — пробормотал один из них через пару минут, вставил в глаз какую-то хрень вроде той, которой пользовался Петюня, и чуть не носом ткнулся в творчество Караваджо. — И удивительно.

— Хм, — поддержал его второй и поскреб пальцем уголок холста. — Обрати внимание, Венечка, не следы ли это угля? Если да, то, выходит, замусоленная версия о том, что «Медуз» было не две, а больше…

— Мишенька, я всего лишь человек, причем немолодой, мне не под силу сделать спектральный анализ здесь и сейчас, — ответил ему приятель. — Но, если вспомнить первый вариант девяносто восьмого года, когда Караваджо изменил себе и использовал уголь… Очень любопытно.

Они шаманили еще минут двадцать, заставив меня то и дело поглядывать на часы, после же Венечка повернулся к хозяйке дома.

— Аннушка, если это и подделка, то такая, обладать которой вполне почетно. Но сразу скажу — без более детальной экспертизы не обойтись.

— Сколько времени нужно на то, чтобы ее сделать? — поинтересовался я.

— Неделю-две, — ответил Мишенька. — Может, дольше.

Хитрят, старые. За неделю-две как раз можно слепить пристойную копию, которой не зазорно будет обладать уже мне, посланному куда подальше с комментарием «подделка».