Слеза

Поднявшись по деревянной лестнице, через дверь с тонированным стеклом, ты знаешь, что увидишь, как минимум два десятка школьников из Евангелии, уткнувшихся в ноутбуки и толстые учебники. Интерьер был цвета карамельного яблока, потертого словно логово стареющего холостяка. Запах сточной канавы висел в воздухе будто облако над скошенным бильярдным столом и машиной для игры в пинбол без флипперов в стиле фильма «Тварь из черной лагуны». Здесь подавали еду, которую никто не ел дважды, пиво студентам, достаточно кофе, газировки и атмосферы, позволяющей старшеклассникам зависать тут всю ночь.

Раньше Эврика была постоянным клиентом. В прошлом году она выиграла соревнование по бильярду — новичкам везет. Но она не возвращалась сюда с момента аварии. Не имело никакого смысла, что такое нелепое место как «Нептун» все еще работало, а Диану смыло волной.

Эврика не заметила, что с нее капает вода до того, пока она не зашла внутрь и на нее посмотрели тяжелые глаза. Она отжала волосы и, когда заметила косички Кэт, направилась к угловому столику, за которым они всегда сидели. Музыкальный автомат «Вурлитцер» играл «Шарманку» Донована, тогда как по телевизору крутили гонки «Нэскар». «Нептун» был таким же, но Эврика очень сильно изменилась, что это также мог быть «Макдональдс» или «Галатор» в Новом Орлеане.

Она прошла мимо столика с энергичными одинаковыми чирлидершами, помахала своему другу Люку из класса по землеведению, который казалось полагал «Нептун» — это хорошее место для свиданий, слабо улыбнулась столику с первокурсницами-бегунами, достаточно храбрыми, чтобы быть там. Она услышала, как кто-то пробормотал: «Не думала, что ей разрешено находиться за пределами палаты», — но Эврика пришла сюда для дела, а не для того чтобы обращать внимание что думал о ней какой-то ребенок.

Кэт была одета в укороченный фиолетовый свитер, рваные джинсы, а макияж ярче обычного должен был произвести впечатление на парней-студентов. Ее последняя жертва сидела рядом с ней на разодранной красной виниловой скамейке. У него были светлые дреды и угловатый профиль, когда он окинул кружку пива. Он пах как кленовый сироп — ненастоящий, приторный, которого отец не использовал. Его рука находилась на колене Кэт.

— Привет. — Эврика села на противоположную скамейку. — Родни?

Он был всего лишь на несколько лет старше, но выглядел так по-коллежски со своим кольцом в носу и выцветшей толстовской Университета Луизианы, что заставило Эврику почувствовать себя маленьким ребенком. У него были светлые ресницы и впалые щеки, ноздри как две разные фасолины.

Он улыбнулся.

— Ну, давай посмотрим на эту сумасшедшую книгу.

Эврика вытащила книгу из рюкзака и вытирала стол салфеткой перед тем, как передать ее Родни, чьи губы приняли интригующий, незначительный хмурый вид.

Кэт наклонилась, касаясь подбородком плеча Родни, в то время как он поворачивал страницы.

— Мы смотрели на нее вечность, пытаясь понять. Может быть она из внешнего пространства.

— Скорее это похоже на внутреннее пространство, — проговорил Родни.

Эврика наблюдала за ним, за тем, как он посмотрел на Кэт и усмехнулся, за тем, как он получал удовольствие от каждой ее дурацкой реплики. Эврика не считала Родни очень привлекательным, но удивилась, когда почувствовала приступ ревности в груди.

Его заигрывание с Кэт заставило казаться все, что было между ней и Бруксом, Вавилонской башней — масштаб недопонимания. Она взглянула на машины, которые двигались по дороге в телевизоре, и представила, что находиться за рулем одной из них. Но вместо ее машины, покрытой рекламами, ее покрывал загадочный язык книги, которую за столом Родни притворялся, что читал.

Она никогда не должна была целовать Брукса. Это было огромной ошибкой. Они знали друг друга слишком хорошо, чтобы пытаться узнать друг друга еще лучше. И они уже однажды расставались. И если Эврика когда-либо вообще надумает влюбиться в кого-нибудь — что, после аварии она не пожелала бы даже своему худшему врагу — это должен был быть кто-то, кто бы не знал о ней ничего, кто бы вступил в отношения равнодушным к ее сложному характеру и недостаткам. Она не должна критиковать себя, готовой начать с того, как она отстранилась от их первого поцелуя и заканчивая списком всего неправильного в ней. Она знала лучше кого-либо, что список будет бесконечным.

Она скучала по Бруксу.

Но Кэт была права. Он был придурком и должен извиниться. Она незаметно проверила свой телефон. Никаких сообщений от Брукса.

— Что ты думаешь? — спросила Кэт. — Нам стоит это сделать?

Левое ухо Эврики зазвенело. Что она пропустила?

— Извините, я… — Она повернула здоровое ухо ближе к ним, чтобы услышать разговор.

— Я знаю о чем ты думаешь, — сказал Родни. — Ты думаешь, я считаю тебя какой-то психопаткой нового века. Но я знаю классический и простонародный латинский, три диалекта раннего греческого, и немного арамейского. А это написание — он постучал по странице плотного текста — не похоже на то, что я когда-либо видел.

— Разве он не гений? — пискнула Кэт.

Эврика поспешила наверстать упущенное.