Слеза

Когда Эврика протянула книгу, мадам Блаватская выхватила ее так, будто отвоевывала краденую сумку. Она пролистывала ее, останавливаясь тут и там, чтобы пробормотать что-то про себя, засовывая нос в страницы с ксилографическими иллюстрациями, что никак не указывало на то, понимает ли она содержимое или нет. Она не поднимала взгляд пока не дошла до склеенной части страниц около оборота книги.

После этого она потушила сигарету и засунула оранжевый Тик Так в рот.

— Когда это случилось? — Она держала кусок слипшихся страниц. — Ты же не пыталась высушить это, после того как пролила — Что это? — Она понюхала книгу. — Пахнет как коктейль «Смерть в полдень». Ты слишком молода для того, чтобы пить полынь, ты знаешь.

Эврика понятия не имела, о чем говорит мадам Блаватская.

— Весьма прискорбно. Я могла бы исправить это, но потребуется дровяная печь и дорогие химикаты.

— Она была такой, когда я ее получила, — сказала Эврика.

Блаватская нацепила очки в проволочной оправе, опустив их на край носа. Она изучала корешок книги с внутренней передней и задней стороны.

— Как долго у твоей матери эта книга?

— Я не знаю. Мой отец сказал, что она нашла ее на блошином рынке во Франции.

— Так много лжи.

— Что Вы имеете в виду? — спросила Кэт.

Блаватская взглянула сквозь оправы своих очков.

— Это семейная книга. Семейные книги хранятся внутри рода, если только не возникает крайне необычных обстоятельств. Даже если такие обстоятельства возникают, почти невозможно чтобы такая книга попала в руки человеку, который бы продал ее на блошиный рынок. — Она похлопала по обложке. — Эта вещь не с барахолки.

Мадам Блаватская закрыла глаза и наклонила голову в сторону птичьей клетки слева от нее, словно слушая песню голубков. Когда она открыла глаза, она посмотрела прямо на Эврику.

— Ты сказала, твоя мама умерла. Но что насчет твоей отчаянной любви к ней? Существует ли более быстрый способ к бессмертию?

У Эврики жгло горло.

— Если бы эта книга находилась в нашей семье, я бы о ней знала. Мои бабушка и дедушка не хранили секретов от нас. Мамины сестра и брат были там, когда я получала наследство. — Она подумала о дяде Бо, о том, как он рассказал ей, что Диана могла читать книгу. — Они почти ничего не знали об этом.

— Возможно книга перешла не от родителей твоей матери, — проговорила мадам Блаватская. — Возможно книга нашла ее через дальнего родственника, любимой тети. Твою маму случайно зовут не Диана?

— Откуда Вы знаете?

Блаватская закрыла глаза, наклонила голову вправо, в сторону другой птичьей клетки. Внутри шесть голубков бежали к той стороне клетки, которая ближе к Блаватской. Они щебетали высокие замысловатые стаккато. Она усмехнулась.

— Да, да, — бормотала она, но не девочкам. Затем она откашлялась и посмотрела на книгу, указывая на нижний угол внутренней задней обложки. Эврика уставилась на символы, написанные различными тусклыми оттенками.

— Это список тех, кто владел этой книгой. Как видишь, их было много. Самым последним владельцем была Диана. — Мадам Блаватская прищурилась, чтобы разглядеть кто владел книгой до матери Эврики. — Твоя мама получила эту книгу от человека по имени Ниоба, а Ниоба получила ее от кого-то по имени Библис. Ты знаешь этих женщин?

Пока Эврика мотала головой, Кэт выпрямилась.

— Ты можешь прочитать его.

Блаватская проигнорировала Кэт.

— Я могу вписать твое имя в конец списка, раз уж книга теперь твоя. Без дополнительной платы.

— Да, — Эврика тихо сказала. — Пожалуйста.

— Эврика. — Мадам Блаватская улыбнулась, потом взяла фломастер и нацарапала на странице несколько странных символов. Эврика уставилась на свое имя на загадочном языке.

— Как Вы —

— Он похож на старую мадленскую письменность, — сказала Блаватская, — хотя есть различия. Там нет гласных, написание довольно абсурдное!

— Мадленский? — Кэт взглянула на Эврику, которая тоже ничего о нем не слышала.

— Очень древний, — сказала Блаватская. — Был найден в доисторических пещерах на юге Франции. Этот язык не является родной сестрой Мадленского, но возможно троюродной. У языков сложное семейное древо, ты знаешь, смешанные браки, пасынки, даже есть незаконнорожденные. В истории языков существует бесчисленное множество скандалов, убийств, большое количество инцестов.

— Я слушаю, — сказала Кэт.

— Очень редко попадается такой текст. — Мадам Блаватская почесала тонкую бровь, влияя на утомленный поток воздух. — Его трудно будет перевести.

Жар покалывал заднюю часть шеи Эврики. Она не знала радоваться ли ей или бояться; ей нужно понять единственную вещь, эта женщина являлась ключом к чему-то.

— Это может быть опасно, — продолжала Блаватская. — Знание — власть; власть развращает. За развращением следует стыд и разорение. Незнание может и не радует, но оно лучше, чем жить в стыде. Ты согласна?

— Я не уверена. — Эврика почувствовала, что Мадам Блаватская могла бы понравиться Диане. Она бы доверилась такому переводчику. — Я думаю, что мне лучше узнать правду, вне зависимости от последствий.

— Так и будет. — Блаватская загадочно улыбнулась.

Кэт наклонилась вперед, сложив руки на краю стола.