Слеза

Правила игры «Я никогда не…» были простыми: Ты садишься в круг и игра движется по часовой стрелке. Когда наступает твоя очередь, ты начинаешь с фразы «Я никогда не…», и признаешься в чем-нибудь, чего раньше никогда не делал. Чем непристойнее, тем лучше.

Я никогда не…

врал на исповеди,

целовался с сестрой брата,

шантажировал учителя,

курил травку,

терял девственность.

То, как они играли ее в Евангелии: люди, которые делали то, чего ты не делал, должны рассказать свою историю и передать тебе напиток для питья. Чем чище твое прошлое, тем быстрее ты напиваешься. Это было развращением невинных, признанием наоборот. Никто не знал с чего началась эта традиция. Говорили, что старшекурсники Евангелии играли ее в течение последних тридцати лет, хотя никто из родителей этого не подтверждает.

В десять часов Эврика и Брукс стали в линию из старшекурсников, держа в руке пластиковые стаканы с пуншем. Они последовали по дорожке, заваленной мусором, приклеенного к ковру, и зашли в одну из гостевых спален. Она была прохладной и просторной — на одном конце находилась большая кровать с огромным резным изголовьем, а на другой стороне сурово-черные велюровые шторы.

Эврика вошла в круг и села на пол скрестив ноги рядом с Бруксом. Она наблюдала как комната наполняется сексуальными тыквами, готическими чучелами, членами группы «Черные вороны», геями, разодетыми в костюмы фермеров, и половиной футбольной доски почета университета. Люди расползались по кровати, на диванчики рядом с шкафом. Зашли и Кэт с Джулианом, неся в руках стулья из гаража.

На игру пришли сорок два старшекурсника из сорока четырех. Эврика завидовала тем, кто заболел, находился под домашним арестом, вообще не пил алкоголь или отсутствовал по другой причине. Их оставят в покое остаток года. И Эврика поняла, что покой был своего рода свободой.

Комната была переполнена дурацкими костюмами и выставленным напоказ телом. Снаружи звучала ее самая нелюбимая песня группы «Faith Healers». Она кивнула в сторону велюровых штор справа от себя и прошептала Бруксу:

— Есть ли желание прыгнуть со мной через это окно? Может быть, мы приземлимся в бассейн?

Он посмеялся себе под нос.

— Ты обещала.

Джулиан закончил делать перекличку и уже закрывал дверь, когда в комнату въехала Майя Кейси. Парень в костюме лома и его друг, неудачная попытка гладиатора Русселя Кроу, расступились, чтобы она смогла пройти. Майя подкатила к Эврике и Бруксу и попыталась вклиниться между ними. Но Брукс пододвинулся ближе к Эврике, создавая крошечное пространство с другой стороны. Эврика не удержалась от восхищения, когда увидела, как Майя добирается до места и прижимается к Бруксу, пока снимает ролики.

Когда дверь закрылась, и комната зазвенела нервным смехом, Джулиан встал в центр круга. Эврика взглянула на Кэт, которая пыталась скрыть свою гордость, что ее тайный парень на вечер был еще и тайным ведущим самого тайного события класса.

— Мы все знаем правила, — проговорил Джулиан. — У нас у всех в руках пунш. — Некоторые ребята издали ликующие возгласы и подняли стаканы. — Пусть же эта игра «Я никогда не…» 2013 года начнется. И пусть ее легенда никогда, никогда не закончится — или не покинет стены этой комнаты.

Раздалось больше возгласов, тостов, больше нерешительного и беззаветного смеха. Когда Джулиан покрутился и случайным образом указал на скромную пуэрториканку по имени Наоми, в комнате можно было услышать моргание аллигатора.

— Я? — голос Наоми дрогнул. Эврика хотела бы, чтобы Джулиан выбрал кого-то более по экстравертнее, чтобы начать игру. Все уставились в ожидании на Наоми. — Ладно, — сказала она. — Я никогда не… играла в игру «Я никогда не…».

Сквозь стыдливые хихиканья Джулиан признал свою ошибку.

— Так, ладно, давайте начнем снова. Джастин?

Джастина Бабино, чьи волосы поднимались наверх, будто он сейчас упадет, можно было описать двумя словами: богатый футболист. Он широко улыбнулся.

— Я никогда не работал.

— Вот придурок. — посмеялся лучший друг Джастина, Фредди Абэр, и передал Джастину свой стакан, чтобы он сделал глоток. — Последний раз я давал тебе бесплатные бургеры в мою смену в «Hardee’s». — Многие из класса закатывали глаза, пока передавали свои стаканчики по кругу в сторону жадно пьющего Джастина.

Затем наступила очередь чирлидерши. Потом парня, который был первым саксофонистом в группе. Были популярные ходы — «Я никогда не целовала трех парней за одну ночь» — и не очень популярные — «Я никогда не выдавливала прыщ». Были ходы, цель которых была выделить старшекурсников из толпы — «Я никогда не целовалась с господином Ричманом в кладовке после восьми уроков науки» — и ходы, нацеленные чисто, чтобы выпендриться — «Мне никогда не отказывали в свидании». Эврика пила свой пунш вне зависимости от признаний своих одноклассников, которые она сочла болезненно скучными. Она не так представляла себе игру все эти годы.

Никогда, подумала она, еще реальность не могла сравниться с тем, что произойдет, если кто-нибудь из ее одноклассников осмелился бы помечтать о чем-то за пределами своего обычного мира.