Слезами и кровью (СИ)

И всё же их атаковали стрелами. Полсотни партизан, знавших эти леса и холмы лучше, чем линии на своих ладонях, врасплох напали на двадцать пять мушкетёров. Почти половина погибли сразу, когда стрелы вонзились им в шеи и глаза, оставшиеся похватали мушкеты, и вот тут-то Рогриан понял, что нельзя недооценивать луки. Из мушкета можно выстрелить только один раз, потом надо долго перезаряжать; он хорош в настоящем открытом бою, когда строй стрелков даёт залп и отступает, чтобы дать выстрелить товарищам, пока сами перезаряжают оружие. А на то, чтобы наложить новую стрелу на тетиву, много времени не надо.

Тихий свист стрел потонул в панических криках солдат и ликующих – партизан. Испуганные кони заметались, взвиваясь на дыбы. Рогриан разрядил своё ружьё в голову одного из нападавших, опрометчиво высунувшегося из-за дерева, и вскрикнул, когда острая боль пронзила его правый бок. В следующую секунду земля понеслась ему навстречу – конь сбросил его, и Рогриан упал, упал прямо на тот бок, куда вонзилась стрела, древко обломилось, наконечник глубоко воткнулся в его плоть, и он едва не потерял сознание от дикой боли, но тут же вскочил на ноги.

- Держать строй! – закричал он. – Защищать командира!

Те, кто ещё был жив, бросились к нему, кольцом окружили молодого лейтенанта, который вылетел из седла. На секунду лейтенант благодарно сжал плечо Рогриана. Потом отдал приказ стрелять. Несколько повстанцев, самых отчаянных, выбежавших из леса слишком рано, погибли, пронзённые пулями, но на этом удача закончилась. Их было намного больше, и они пошли врукопашную. Рогриан продолжал сражаться, приклад его ружья разбил головы двум врагам, шпага пронзила ещё двух, прежде чем его обезоружили и повалили на землю.

Он долго сдерживал крики, лёжа на расстеленной ткани в лагере партизан, куда притащили его и других пленников. Стеклянное горлышко бутылки грубо ткнулось ему в зубы, он мотал головой и отплёвывался, но горькая водка всё равно лилась ему в горло.

- Терпи, ваша светлость, - насмешливо сказал лекарь. – Не повезло тебе сегодня, лучше бы ты сразу отмучился.

Окровавленные пальцы погружались в его бок, врач резал и кромсал плоть, пока не ухватился за обломок древка и толкнул его вперёд, пока наконечник не вышел из спины. Рогриан видел всё как в тумане, боль была не убийственной, а просто мучительной, и далёкие крики товарищей доносились как сквозь подушку – алкоголь притупил все его чувства. Кипящее масло полилось на его изрезанную кожу, и он потерял сознание, надеясь, что смерть всё-таки заберёт его прежде, чем он изведает весь позор и унижение плена.

Он был сейчас там, в том промокшем и пропахшем дымом лесу на Западном Рубеже. Его глаза двигались туда-сюда под плотно закрытыми веками, дыхание было еле слышным, почти незаметным. Маленькое пятно крови расплылось на бинтах, которыми ему перевязали шею.

Отогар склонился над своим телохранителем, хмуро глядя в его лицо. Смуглая кожа Рогриана пожелтела, вокруг глаз снова появились тени, которые почти исчезли за последние месяцы, когда на службе у Отогара он стал меньше пить и лучше есть.

- Когда произошёл взрыв, повсюду разлетелись обломки дерева и металла от кареты, - раздался женский голос за спиной Отогара. – Ему повезло, что осколок не задел артерию, но он всё равно потерял много крови.

- Благодарю вас за помощь, госпожа… - проговорил Отогар, оборачиваясь.

- Мэйт, - представилась женщина. – Просто Мэйт.

Южные земли Тонского Королевства были богаты на смуглых черноглазых женщин, но в Мэйт эти черты проявились ярче, чем во многих других. Её огромные глаза были такими чёрными, что белки казались синеватыми; кожа такой смуглой, что цвет губ напоминал о горячем горьком шоколаде. У неё было узкое лицо и длинный крючковатый нос, тонкую длинную шею стягивал строгий белый воротничок. Она совсем не показалась Отогару красавицей. Совсем наоборот. Но было во всей её худобе, резкости, жёсткости что-то удивительно притягательное, и только взглянув ей в глаза, Отогар понял, что: в глазах Мэйт светились ум и решительность, выдающие в ней гордый и твёрдый характер.

- Я хозяйка этой гостиницы, - продолжала женщина. – Я и мои люди сделаем всё возможное, чтобы позаботиться о раненых. Может быть, вам что-нибудь нужно, магистр?

- Я бы не отказался от вина, госпожа, - улыбнулся Отогар. – Красное, выдержанное.

- Сию минуту, - Мэйт слегка поклонилась и вышла, а Отогар вновь склонился над Рогрианом.