Слезинка на щеке

Миссис Димитриус удалось справиться со слезами. Она медленно, со страданием стала говорить. Рассказ был недолгим. Когда полиция ее известила о том, что стряслось, она немедленно отправилась в больницу и медсестра провела ее к постели Маркоса. Надежды не было. Чудо, что он все еще был жив. Он отказывался от наркотиков, усмиряющих боль, и звал жену. Вскоре, после того как она пришла, он умер, держа ее за руку.

«Он ничего не говорил о том, как это случилось?» — спросила Доркас.

Миссис Димитриус покачала головой.

«Он говорил с трудом. Он ничего не сказал о катастрофе. Он много раз звал Джино Никкариса. Он все твердил его имя, но не было времени его привезти. Потом я говорила мисс Фаррар, как ему не хватало в этот ужасный час его друга».

Доркас внезапно стало на солнце зябко. Она, наконец, обнаружила ту правду, до которой докапывалась. Эта правда была очевидна во всей своей ужасной сути. Маркос никогда не рассказывал своей жене, как он относился к Джино. Он повторял имя не того, кого считал своим другом. Он вновь и вновь называл имя своего убийцы. Но это была не та история, которую вдова Джино могла рассказать несчастной женщине, почитающей его за своего благодетеля.

«Спасибо, что рассказали, — мягко произнесла Доркас. — Мне уже надо возвращаться. Мне повезло, что я вас встретила».

Миссис Димитриус не сделала попытки пойти с ней. Она стояла около стены и смотрела, как Доркас уходит. Один раз Доркас обернулась и помахала ей, но женщина не ответила. Она медленно тронулась с места, и когда Доркас обернулась в следующий раз, она увидела, как миссис Димитриус заходит в дверь дома, выходящего на площадь. Она все еще на нее смотрела, нижняя часть лица была закрыта покрывалом.

Когда Доркас приблизилась к своим, Фернанда яростно на нее накинулась: «Где тебя носит? Мы тебя ждем. Мы нашли достаточно бензина, чтобы трогаться. Залезай».

Доркас залезла в машину, и они тронулись, сопровождаемые улыбками и прощальными приветствиями.

Когда они завернули за угол, Доркас оглянулась. Не на машущую толпу, а туда, где на пороге стояла женщина в черном. В тот самый момент, когда она уже ускользнула из поля зрения, к ней вышла вторая женщина. Она только мелькнула у Доркас в глазах, но этого было достаточно.

Вторая женщина была Вандой Петрус.

Глава 12

Оправившись от своих обид, Фернанда снова пересела вперед, а Бет с Доркас устроились сзади. Доркас держала Бет на коленях, ожидая, пока они выберутся на главную дорогу, чтобы последовать по изначально выбранному маршруту. Вот уже двадцать минут она с трудом сдерживалась, чтобы не выпалить все сразу. Когда наконец ей удалось встрять в очередную Фернандину речь, она услышала, как ее голос напрягся.

«Я видела в деревне миссис Димитриус, — сказала она. — Вот почему ты не хотела, чтобы мы туда заезжали, не так ли, Фернанда? Ты сказала Ванде, чтобы она ее сюда привезла, чтобы я не имела возможности с ней поговорить».

Бет заерзала на коленях и тревожно заглянула маме в лицо.

«Мамочка?» — вопросительно сказала она. И снова: «Мамочка?» Как будто она не верила, что это ее мама.

«О, Доркас, — отчаянно вскричала Фернанда. — А я только подумала, что ты идешь на поправку. — Она перегнулась через сиденье и погладила Бет по щеке. — Не волнуйся, дорогая, это твоя мамочка. Она просто слегка взволнована».

Доркас заставила себя говорить спокойнее: «Я видела миссис Димитриус. Я с ней говорила. Когда мы выезжали из деревни, я обернулась и увидела Ванду Петрус, которая стояла с ней рядом в дверях».

«Вот этого я и опасалась, — сказала Фернанда. — Я не хотела, чтобы это случилось при Бет. Ты же помнишь, Джонни, я хотела, чтобы она осталась дома».

Доркас так стиснула Бет, что девочка закричала, что ей больно.

Для Доркас не было облегчением говорить себе, что все, о чем говорит и думает Фернанда, не имеет значения. Это имело значение, и она боялась. Фернанда продолжала все так же оставаться под властью Джино, как и когда он был жив. Пока она не избавится от своей неоправданной преданности ему, она вполне может преуспеть в своих намерениях относительно Бет. То, что случилось сегодня, и то, что она сказала, сделало еще более очевидным, что она не будет особо разборчива в средствах для достижения своих целей. Очевидно, что она была готова отрицать правду и использовать все случившееся как дальнейшее доказательство неуравновешенности матери Бет.

Осознание того, как далеко способна зайти Фернанда, было столь пугающим, что Доркас постаралась на время выбросить это из головы. Она заставляла себя смотреть на опушенные соснами горы и глубокие ущелья, через которые нитью вилась вперед дорога. Она вглядывалась в детали ландшафта и старалась не думать. По временам Джонни притормаживал, чтобы объехать очередного осла с сидящей на нем боком женщиной в платке на голове и прикрытой им нижней частью лица, как это принято на Родосе.