Слезинка на щеке

По пути домой она вновь вернулась мыслями к спокойствию Камироса. Как прекрасны были проведенные там часы. Какой покой несли в себе его золотисто-медовая аура, тишина, нарушаемая лишь пением птиц и шумом ветра в верхушках сосен, его мечтательное оцепенение, которое тревожили только шныряющие вокруг ящерицы.

Будь счастлив, беззвучно произнесла она. А может быть, сдаться Фернанде и перестать сопротивляться? Ну и что, что Константин прячется от своей жены, а Фернанда отослала миссис Димитриу в деревню к Ванде? Какая разница, что бесценная мраморная голова украдена из музея, и у Доркас Бранд хранится ключ к тому месту, где она спрятана? Ничего из этого не поможет ей приобрести покой. Вдаваться во все это — значит не быть счастливой.

Джонни ошибается. Если она в себе что-то убьет и будет держаться только за покой, царящий в Камиросе, Фернанда будет довольна. Она позволит ей общаться с Бет. Все эти призрачные нависающие над ней угрозы будут сняты. Фернанда к ней действительно привязана. Она ставит во главу ребенка Джино только потому, что все еще ему предана. Фернанда сама не разбирается, что реально, а что нет.

Когда они добрались до отеля, Доркас пошла прямо к себе в комнату. Она встала на балконе, глядя, как красно-золотое солнце погружается в море. Внизу на улице пальмовые листья отбрасывали все те же длинные тени, напоминая ей о том, что она хотела бы забыть. Она уже было повернулась, чтобы уйти, как ее взгляд приковало к себе легкое движение. Наблюдатель был там, ссутулясь, с поднятым воротником и опущенным козырьком. У нее опять возникло чувство, что она уже где-то видела эту мешковатую фигуру, что он здесь по ее душу.

Мирное настроение Камироса быстро испарилось. Она сбежала вниз и выбежала из дверей отеля по ступенькам на улицу. Когда она достигла обочины, тени уже исчезали в прозрачных сумерках. Она знала, что ничего не найдет. Для тех, кто за ней наблюдал, еще не пришло время подпускать ее к себе. Когда они будут готовы, они начнут действовать, но тогда будет слишком поздно.

Она вошла в тихую тень, и как ни странно в ней не было страха. Она обнаружила, что действовать лучше. До нее с запозданием дошли слова Джонни. Она не может подчиниться ирреальному миру Фернанды. Покой Камироса был действительно покоем отторженного от жизни места, а к этому она еще не была готова. Она почувствовала, что стала возвращаться к жизни через прикосновение рук Джонни, и она хотела остаться живой. «Быть счастливым» иногда означает бороться за жизнь и нести ответственность. Только так можно обрести любовь к себе. В сгущающихся сумерках сладкий аромат жасмина, разлитый в теплом воздухе, напоминал о солнце. Но сладость — это еще не все в жизни.

Почему она решила, что находка миссис Димитриус и ее ответы ничего не значат, раз Фернанда отвернулась от правды. Это восстановление правды было нужно в первую очередь ей самой, Доркас Брандт. Она перестанет в себе сомневаться. Она больше не поддастся Фернанде, которая хочет поколебать ее веру в себя, чтобы заплатить свои собственные долги.

Пока зло, посеянное Джино, будет живо, ей не перестанет сниться статуя с глазами Джино, смеющаяся над ее рыданиями издевательским смехом. Она не сможет освободиться и стать счастливой, пока с делом не будет покончено. Еще не пролита седьмая слеза. Даже если Фернанда, а за ней и Джонни будут против нее, она теперь себя знает и знает, что готова бороться.

Когда она поднялась, Фернанда была в холле с Вандой Петрус. Они, должно быть, говорили о ней, потому что при ее появлении внезапно замолчали. Ванда ускользнула в спальню к Бет.

Фернанда заговорила с Доркас: «Зайдешь на минутку, дорогая?»

Ей нечего было сказать Фернанде, но не было предлога отказаться.

В спальне Фернанда скинула туфли и во весь рост растянулась на кровати.

«Сядь, — сказала она. — Я хочу с тобой поговорить».

Доркас, выпрямившись, присела на стул, готовясь дать отпор тому, что должно было последовать.

«То, что сегодня произошло, — это большая неудача, — сказала Фернанда. — Это то, чего я в первую очередь хотела избежать».

«Уверена, что так оно и есть» — сказала Доркас.

«Не говори с такой горечью, дорогая. Что рассказала тебе миссис Димитриус?»

Доркас не колебалась. Она тоже должна использовать любое оружие, попавшее ей в руки.

«Она рассказала, какие были последние слова ее мужа перед смертью: он повторял одно имя, имя Джино. Миссис Димитриус верит, что Маркос вспоминал своего верного друга».

Фернанда подсунула себе под спину подушку и облокотилась на нее: «А ты что думаешь?»

«Я думаю, что она неверно это толкует», — спокойно сказала Доркас.