Слезы бога

Руслан знал, что Смотров говорит об обстреле постов сектантов из лазерного оружия.

– В том, что мы победим, у меня нет ни малейших сомнений! И я искренне надеюсь, что каждый из вас останется цел и невредим. А для этого я прошу всех и каждого четко и безоговорочно выполнять приказы. Поверьте моему опыту, это не менее важный фактор, чем бронежилеты или шлемы. И последнее, но не менее важное. Это тоже касается выполнения приказов, – Смотров прочистил горло. – Я понимаю, что многие из вас – большинство, наверное, – никогда не стреляли в живых людей. Помните одно: перед вами враг! Враг вас не пожалеет, как не пожалел ученых, как не пожалел их детей. Если будете сомневаться, если будете медлить, когда прозвучит приказ открыть огонь, погубите и себя, и своих товарищей! – Смотров замолчал и спортзал погрузился в тишину. – Я желаю нам всем удачи! Все свободны.

Руслан плохо спал этой ночью. Маша, свернувшись калачиком и обняв плюшевого пингвина, мирно сопела рядом. Маргарита обещала присмотреть за ней, пока Руслан не вернётся… Если вернётся… Он боялся идти в город. Все предыдущие вылазки тоже пугали неизвестностью, но, отправляясь на каждую из них, он надеялся, что опасности удастся избежать. Но завтра будет бой, и его могут убить. Завтра Маша может остаться полной сиротой.

Он должен будет стрелять по команде. Стрелять в живых людей, у которых, возможно, тоже есть дети. Такие же малыши, как его Машка. Такие же будущие сироты? Сироты благодаря его исполнительности? А может, не все сектанты одинаково плохие? Может, среди них есть и достойные люди. Наверняка ведь есть! Только времени разбираться в этом завтра не будет. Скажут стрелять, будешь жать на курок и не думать, кто хороший, а кто плохой. И сколько детей в этот момент лишаются родителей. Надо просто заставить себя не думать! Или ты, или тебя – третьего не дано.

***

Не думать не получалось. Все эти мысли колесом крутились у него в голове остаток ночи и утром, и когда их машина въезжала в город. В этот раз Смотров включил Руслана в группу, которой руководил сам и которой предстояло идти в авангарде.

Наблюдатели сообщили, что план отвлечения сработал. Около десяти утра кортеж из шести автомобилей покинул Дубну и двинулся на юг. Через десять минут после этого группа из двадцати пяти человек под руководством Смотрова медленно въезжала в город на пяти автомобилях. На капоты и двери автомобилей предварительно нанесли символы ЦНМ, а нашивками с аналогичной маркировкой украсили форму бойцов. Руслан вел головную машину, Смотров сидел рядом. По легенде, он возглавлял группу поддержки, которую апостол Николай все же выслал из Твери, «чтобы раз и навсегда положить конец бандитскому террору добрых жителей Дубны». Подразделение Смотрова прикрывали несколько снайперских расчетов, размещенных на северном берегу. Еще несколько групп проникали в город с восточной стороны и должны были быстро и бесшумно нейтрализовать охранные посты ЦНМ.

Мост через реку закрывала баррикада из сваренных металлических прутьев и листов, к которой был приделан самодельный шлагбаум. У баррикады дежурили трое сектантов. Когда Руслан остановился вплотную к баррикаде, сектанты уже ждали их с автоматами наперевес. Один из них поднес к лицу рацию и, хмуро косясь на подъехавший кортеж, что-то негромко говорил. Смотров открыл дверь и, всем видом демонстрируя уверенность, шагнул из машины.

– Мир вам, – произнес он типичное приветствие, принятое в ЦНМ.

– И духу твоему, – без энтузиазма ответил один из сектантов. – Вы откуда и куда, братья?

– Из Твери, – Смотров и глазом не моргнул. – Нас прислал Владыка. Он пересмотрел прошение митрополита и направил нас наказать безбожников, которые учиняют в Дубне непотребства. Если братья не возражают, я хотел бы поговорить с митрополитом без посторонних, – тон Смотрова давал понять, что даже если братья и возражали, ему на это было плевать.

Руслан завидовал способности Смотрова выключать эмоции. Раньше он считал себя хладнокровным человеком, но сейчас у него тряслись поджилки. Приходилось прилагать усилия, чтобы сидеть ровно и делать серьезное выражение лица. Видимо, это ему все же удалось, потому что, когда он неспешно повернул голову и посмотрел на сектанта с рацией, тот сразу же отвел взгляд.

– Митрополит сейчас покинул город, – сообщил один из сектантов.

– Кто вместо него?

– Он скоро вернется.

– Брат, – в голосе Смотрова зазвучало раздражение, – ты предлагаешь нам стоять здесь, пока не вернется Лаврентий? Или может, нам развернуться и доложить Владыке, что на самом деле никакая помощь вам не нужна?

Часовой не двинулся с места, но его товарищ с рацией отошел на несколько шагов, развернувшись к остальным спиной и ссутулившись над рацией. По его резким жестам можно было понять, что он с кем-то спорит. Через минуту он обернулся и махнул рукой.