Слезы черной вдовы

Кошкин не ответил ему. Он был еще мрачнее и сосредоточеннее чем обычно - того, что найдет своего главного подозреваемого убитым, он никак не ждал. Это полностью рушило его схему: любовник убил мужа - это еще можно понять, но кому, черт возьми, понадобилось убивать и мужа, и любовника?!

Кошкин поднял глаза и тотчас встретился со взглядом графини. Она-то что здесь делает? Та вовсе не выглядела напуганной и, кажется, прислушивалась к каждому их слову.

Впрочем, заметив недовольство Кошкина, Раскатова тотчас тихонько сказала:

- Я буду в доме, в библиотеке, если понадоблюсь.

Удерживать ее никто не стал, а вслед за графиней сразу ушла и ее подруга, Гриневская, хозяйка дачного поселка. Кошкин так и не успел ее допросить, но собирался это сделать в самое ближайшее время.

Девятов кашлянул, привлекая к себе внимание, и вполголоса одному Кошкину сказал:

- Я успел изучить следы, которые мы собрали в лодке днем - на днище именно кровь и ничто иное. А на древесине, напомню, синие нитки. Такие точно были на пороге террасы.

А Боровской, меж тем, одет именно в синий сюртук. В лодке и на пороге террасы убийца оставил не свои следы, а жертвы. Еще одной. Боровской стал свидетелем убийства графа, за что и поплатился.

Была глубокая ночь, а где-то меж сосен небо уже розовело восходом. Люди Кошкина пытались осветить пустынный берег масляными лампами и даже с упорством - по его приказу - искали в траве новые следы… Но он сомневался в успехе предприятия. Слишком темно. Да и что здесь осматривать, если тело вытащили из воды, а убили Боровского явно в другом месте.

- Михаил Алексеевич, проследите, чтобы труп доставили в Петербург, в прозекторскую, - распорядился он. - Мне нужно знать, из одного оружия убиты граф и Боровской или нет… Покамест все. Выполняйте.

Девятов кивнул и сомнением спросил:

- Вы, стало быть, в Петербург не едете?

- Мне нужно Гриневскую допросить, пока она здесь.

Однако не успел Кошкин сделать и шага, как его окликнул Рейнер:

- Степан Егорович, могу я побеседовать с вами наедине? Это важно.

После недолгой заминки Кошкин кивнул, понадеявшись, что Гриневская его все же дождется, и они с Рейнером отошли от остальных. Рейнер даже настоял, чтобы они покинули этот участок берега, отгороженный валунами, и вышли к той скамейке, где днем Кошкин допрашивал сестру Раскатовой.

А теперь на этой скамейке сидел, подтянув к подбородку колени, мальчик лет девяти-десяти и ежился от ночного холода.

- Это Максим, мой племянник, - сказал Рейнер прежде, чем Кошкин успел что-то спросить, - вчера вечером, примерно в то же время, когда произошло убийство, он сидел там, за валуном, и кое-что видел. - Кошкин, оживившись, бросился, было, к мальчику, но Рейнер придержал его за плечо: - Однако я прошу вас… у этого убийцы, судя по всему, нет ничего святого. Ведь Леона он застрелил лишь потому, что тот не вовремя оказался в библиотеке? Я прошу вас… о том, что видел Максим, никто не должен знать.

- Да-да, я понимаю, - поспешно кивнул Кошкин.

Приблизившись к скамейке, Рейнер скинул свой сюртук и укрыл плечи мальчика, быстро сказав ему что-то. Мальчишка при этом разглядывал Кошкина.

- Вы полицейский? - с любопытством спросил он.

- Не совсем, - Кошкин присел на скамейку, - скорее, Чиновник по особым поручениям.

- А-а-а… - в голосе мальчика чувствовалось разочарование. - А у вас пистолет есть?

- Только револьвер, к сожалению, - Кошкин даже улыбнулся этой непосредственности.

Потом, помедлив, вынул из-за полы сюртука оружие, убедился, что курок не взведен и дал мальчику.

- Здо-о-орово… - протянул тот, примеряя в руке увесистый револьвер. - «Смит-Вессон»?

- Нет, швейцарский «Наган [12]», - просто ответил Кошкин, делая вид, что не удивился такому вопросу.

- А отчего не «Смит-Вессон»? У «Смит-Вессона» калибр ведь больше.

- Зато «Наган» легче и надежнее, - всерьез начал рассуждать Кошкин. - И барабан у него на семь патронов, а не на шесть. А за счет того, что калибр меньше - выше скорость пули.

- Ясно… - Максим с еще большим уважением глядел на револьвер. - Просто у батюшки «Смит-Вессон» 1871 года, вот я и думал, что он самый лучший…

Рейнер неловко кашлянул и уточнил, должно быть, чтобы оправдать наличие револьвера в доме:

- Брат держит оружие на всякий случай - он и обращаться-то толком с ним не умеет.

Максим, догадавшись, наверное, что сказал что-то лишнее, быстро отдал револьвер и притих. Но Кошкин поспешил их успокоить:

- Многие держат в доме оружие для безопасности - в том нет ничего предосудительного. Максим, твой дядя говорит, ты был на озере вчера вечером, - не спеша начал сыщик подбираться к главному вопросу. - Это правда?

- Правда, - нехотя согласился тот. - Только гувернеру моему не говорите, а то поедом заест.

Кошкин снова улыбнулся, мальчишка ему определенно нравился.

- Я вон там сидел, за камнем. Меня, наверное, никто не видел. И вдруг смотрю… я сначала вовсе не понял, что это такое… из калитки, что на участке графини, выползает что-то. Черное, большое, горбатое - к озеру… темно было очень.