Слезы космоса (СИ)

Вернулись в город, сдали трофей куда следует. Отчет заставили писать — полдня убил. На следующее утро первым делом туда же с Расмуссеном поехали: вдруг еще что интересное осталось. Подъезжаем — мать твою за ногу! Все оцеплено. Колючей проволокой вокруг карьера замотали. Из префектуры полно народу, из самого Преториума какие-то шишки возле шляются, а по периметру солдаты с автоматами стоят. «Ни хрена себе, — думаю, — вот это купорос!»

Только подошел поближе, как мне навстречу майор Росс из управления делами президента выходит.

— Добрый день, лейтенант Ли, — говорит. — Прошу вас покинуть зону повышенного риска.

— Что происходит, майор? — спрашиваю. — Вы можете объяснить?

— Ваша вчерашняя находка представляет угрозу для безопасности населения, — говорит, а сам в сторону смотрит. — Было принято решение ограничить доступ на территорию. Вход без спецразрешения воспрещен. У вас его нет, так что прошу удалиться.

«Серьезно, — думаю, — вляпались».

— Вас понял, — отвечаю. Повернулся и пошел.

Расмуссен в машине сидит, весь как на иголках.

— Что там случилось, лейтенант? — спрашивает.

— Ничего, — говорю. — Едем ТЭЦ проверять.

Молчит, но по лицу вижу — разочарован.

— Не наше дело, сержант, — говорю. — Лучше нам в это не лезть. Меньше огребем.

***

Из дневника Белой Рыси. Запись № 94.

Сегодня у нас круглая дата. Пять лет исполнилось со дня чудовищной катастрофы, унесшей жизни миллионов людей. Потом были и другие потрясения, не менее страшные, но именно первое впечаталось в память каленым железом.

Возмездие снизошло с неба, и настал Страшный суд — за все прегрешения человечества. Падал сверху огонь, и земля была залита кровью. Полностью была уничтожена Северная Европа, Западная Африка, Юго-Восточная Азия. Города взлетали на воздух, как щепки. Охваченные паникой люди зарывались в подземные бункеры, надеясь скрыться от карающих ударов судьбы. Потом все стихло. Мы выползали из нор, как кроты, слепые и голые. И не могли узнать планету — вся зелень была выжжена дотла. Вместо садов, лесов и полей простиралась бескрайняя сухая равнина, названная Пустошью.

Уцелевшее население смешанного этнического состава, отконвоированное в относительно безопасные места, отстроило города, укрепленные защитными сооружениями. Мы попали в Доминион. Это громкое название выбрал для своей крепости президент Ллойд. Никто его не выбирал, он сам вызвался командовать, когда погруженный в хаос народ остро нуждался в управлении. Бывший полковник разведуправления министерства обороны США, Ллойд обладал достаточной харизмой, чтобы быстро подчинить себе полицию и военных, а вскоре и завоевать симпатии гражданских.

Нам объяснили, что произошло, — нападение инопланетных сил. Сначала это казалось шоком. Мир просто перевернулся. В ужасе смотрели мы на экраны телевизоров, где в мутных, трясущихся кадрах, заснятых случайными камерами, мелькали очертания тяжелых космических крейсеров. Пришлось принять, свыкнуться с мыслью, что внеземные цивилизации существуют, что они разумны и что они намерены истребить человечество — как в самых страшных фантастических фильмах. Мы жили каждый день как последний, готовясь бежать в убежище по первому вою сирены. Но постепенно и к этому привыкли. Человек ко всему привыкает.

Инопланетяне, тем не менее, не давали о себе знать более трех лет. А потом, в один день, мы потеряли контакт со всеми остальными городами. Президент Ллойд выступил с обращением к горожанам, в котором говорилось, что все прочие укрепления, кроме нашего, были уничтожены пришельцами и что Доминион остался единственным оплотом человечества на Земле.

Руководство Доминиона быстро прибрало бразды правления к рукам, установив абсолютную диктатуру президента. Все ветви власти теперь управлялись Ллойдом лично. Выход из города гражданским запретили из соображений безопасности. Мониторить пространство Пустоши поставили патрули, выискивающие признаки присутствия инопланетян. Но те больше не появлялись. То ли они решили, что с нас достаточно, то ли готовились к новому, более масштабному вторжению.

Само собой, были и те, кто подверг сомнению все события минувших лет и попытался выступить против консолидации власти в руках президентской группировки. Но их быстро объявили вне закона. Движение Сопротивления, поначалу оформившееся как оппозиционное, превратилось в малочисленное подпольное братство революционеров. Лозунгом Сопротивления стала правда. Правда и ничего, кроме правды.

Требования оппозиции: продолжение поиска контактов с остальными городами, обнародование результатов исследований причин катастрофы и военно-научного наблюдения за космической зоной, установление государственного демократического строя, прекращение преследования инакомыслящих, освобождение всех политических заключенных — ни разу не были выполнены. Но как действующий участник Сопротивления и как его бессменный лидер с момента показательной казни Джордано «Сокола» Ренци, я еще раз клянусь: я отдам свою жизнь ради того, чтобы люди узнали истину — какой бы она ни была.

***