Слезы космоса (СИ)

Решил я отдохнуть после тяжелого дня. Пивка себе синтетического достал из холодильника, на диване растянулся, телик включил. После ежевечерней речи президента («внутренние враги народа подчас опаснее внешних, долг каждого сознательного гражданина сообщить» и бла-бла-бла) футбол пошел: сборная мостотреста против сборной университета. Только расслабился — слышу звонок в дверь. «Кого нелегкая в пятницу вечером принесла», — думаю. Открываю — Расмуссен.

— Ну проходи, — говорю, — гостем будешь. Пива налить?

— Нет, — говорит, — не пью.

— Крепче нету, — говорю. — Виски порошковый кончился, а текилу последнюю вчера с Дэнверсом распили.

— Нет, — говорит, — вы меня не так поняли. Я вообще не пью.

И законфузился.

— Извини, — говорю, — с дурью сейчас тоже проблемы. Там кого-то из чайнатауна прихватили за яйца, перебои теперь с поставками.

Тут он совсем замялся.

— Как хочешь, — говорю. — Больше ничего предложить не могу. Зачем пожаловал?

Лег я обратно на диван, а Расмуссен на углу стола пристроился.

— Лейтенант Ли, — говорит, — а все-таки, как думаете, что мы с вами нашли?

— Не знаю, — говорю, — ничего хорошего.

— И не хотите узнать?

— Не хочу.

— А я, — говорит, — хочу. Очень.

— Забудь, — говорю. — Меньше знаешь — крепче спишь.

— И все же… что это, по вашему мнению?

— Биологическое оружие инопланетян, — говорю. Скорее, чтобы отвязаться от Расмуссена, так сказал. А он вскочил и забегал по комнате. Впечатлился, видимо.

— Вы верите в пришельцев, лейтенант? — спрашивает.

— Странный вопрос. Конечно, верю.

— А вы хоть раз их своими глазами видели?

Подозрения у меня Расмуссен стал вызывать.

— Поосторожнее, сержант, с такими словами, — говорю. — Ты что, враг народа? Боже упаси нам с пришельцами лично встретиться. Они и так нас разбомбили вчистую. Телевизор, что ли, не смотрел? Съемки же были, когда Бангкок взрывали.

— А вам не кажется сомнительным, что сохранились эти пленки, когда целые страны зачистили?

— Не кажется, — говорю. — Можете не пытаться меня вербовать в свое расследование, сержант Расмуссен. Меня это не интересует.

В общем, съехал я с этой скользкой темы, поговорили мы еще немного ни о чем, и он ушел. Я еще пивка взял. Сижу, думаю, и начало до меня доходить, что Расмуссен-то, пожалуй, того — из этих. Из оппозиции. Больно он странный какой-то. Лезет, куда не просят, интересуется, чем не надо. Не пьет, не курит, вопросы задает каверзные. Стал я дальше мысль развивать и понимаю: мне же его с префектуры прислали. Само собой! Решили меня на благонадежность проверить. Поэтому он ко мне домой и заявился — задание отрабатывает. Небось со мной поговорил и отчет пошел строчить, гнида… В любом случае мне одно остается — предоставить заявление в Преториум. Чего от меня, собственно, и ждут. Я не стукач, но форму доклада знаю.

***

Из дневника Белой Рыси. Запись № 66.

Устройство Доминиона.

В центре города находится Преториум — административный квартал, на главную площадь которого выходит президентский дворец, в котором проживает президент Ллойд. Там же располагаются соединенные между собой министерства, научные институты и здание префектуры — следственно-полицейского подразделения Доминиона. Элитный центр кольцом охватывает Эспланада — бульвар с металлическими арт-конструкциями. Сам город окружен многослойными стенами высотой в 250 метров и накрыт куполом из особо прочного стекла. В Пустошь ведут четыре прохода — Северный, Южный, Восточный и Западный — называемые Вратами. Врата строго охраняются, а каждый проходящий сквозь них подвергается тщательному сканированию с целью идентификации личности.

Лучами расходящиеся из центра улицы приводят к трущобным окраинам, где люди вынуждены выживать в условиях ужасающей нищеты. Повсюду процветает преступность и проституция, а также меновая торговля вещами и искусственными продуктами питания. Больше всего в цене предметы, оставшиеся со времен до катастрофы. Население, призванное работать за идею, проводит свой досуг за синтетическим алкоголем и наркотиками…

Тем не менее президент Ллойд (из официальных титулов: Благодетель, Гарант Мира, Dominus Dominioni и прочие, не менее пышные и пустые имена) пользуется огромной поддержкой. Люди, бледные от недостатка света и кислорода, страдающие тяжелыми заболеваниями, возникшими после трагедии, превозносят его до небес и искренне верят, что без него их вовсе бы не существовало. На Центральной площади даже стоит памятник президенту, воздвигнутый благодарными верноподданными. Они не могут — и не хотят — вообразить, что причины произошедшего, возможно, не связаны ни с какими пришельцами, и более того: что инопланетян вовсе не существует, доказательства — подделаны, а сама катастрофа — дело рук вполне земных существ.